Эксперт Эксперт - Эксперт № 21 (2014)

Редакционная статья

section class="box-today"

Сюжеты

Промышленность:

Индустрия показала позитивную динамику

Закрытие Америки

/section section class="tags"

Теги

Промышленность

Эффективное производство

Эффективное управление

Бизнес и власть

Политика

/section

Уже к началу 1970-х годов индустриальный прорыв Японии и Западной Европы привел к переизбытку производственных мощностей и запустил механизм долгосрочного снижения прибыльности промышленности. Присоединение к клубу развитых держав новых индустриальных стран первой волны (Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур), а затем ряда стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки еще более обострило ситуацию. Промышленный же рывок Китая и вовсе завел ситуацию с избыточностью мощностей и падением прибыльности в глобальный тупик. Таков механизм долгого — с 1973 года и по сей день — спада, который описывает экономист и историк Роберт Бреннер в книге «Экономика глобальной экономики».

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Проявления этого долгого спада прибыльности, подрывающего как инвестиционную активность в промышленности, так и оплату труда работников, то есть в итоге совокупный спрос, мы могли наблюдать, например, в ходе кризиса 2008 года. Чем дальше, тем больше совокупный спрос поддерживается за счет раздувания пирамид государственных и частных долгов, которые периодически, однако все чаще вызывают все более глубокие финансовые крахи. И поскольку механизм этот действовать не прекратил, но лишь набирает силу, то очередной крах — исключительно вопрос времени. И, видимо, уже скорого.

Накопившиеся внутренние напряжения, которые вытащил на поверхность кризис 2008-го, никуда не делись. Напротив, они приобретают все более отчетливый политический оттенок. Не случайно в последний год то в Европе, то в Азии раздавались голоса действующих и отставных политиков первого ряда о том, что ситуация уж как-то сильно напоминает положение дел накануне Первой мировой войны — той, которая империалистическая. Не будь ядерного оружия, дело наверняка решилось бы по старинке: передел рынков сбыта и уничтожение избыточной промышленной базы проигравших случились бы путем войны. Но сегодня этот путь — путь прямого полномасштабного военного столкновения — закрыт. Поэтому в ход идут более изощренные инструменты: провокация хаоса у границ и внутри стран-конкурентов, финансовые операции, информационные кампании. Так что, когда сегодня говорят, что, мол, может начаться война, это не вполне верно — война уже ведется, но лишь другими средствами.

Но оставим политику. Какой в этих условиях могла бы быть оптимальная для России экономполитика? В процессе распада СССР мы сильно деиндустриализовались, особенно в том, что касается высоких переделов, поэтому простая логика подсказывает: решение — реиндустриализация. Однако как мы должны включаться в индустриальную гонку в условиях уже существующей избыточной в глобальных масштабах промышленности? Только очень аккуратно и продуманно. Там, где мы можем опереться на наши конкурентные преимущества: доступ к сырью и контроль над потребительскими рынками; там, где у нас уже есть преимущества — ВПК, аэрокосмическая и атомная промышленность. А также в тех секторах, где мы можем рассчитывать на взаимопонимание партнеров, желающих присоединиться к нашему торговому пространству (о своем интересе к Таможенному союзу в той или иной форме уже заявили, например, Турция, Иран, Израиль, Индия, Вьетнам).

В любом случае нужно быть крайне аккуратными, действуя либо там, где крепость наших долгосрочных позиций очевидна, либо там, где ясны тактические выгоды. Тактика вообще становится крайне важной — эпоха глобальной турбулентности как-никак. В такой неопределенной ситуации накопление небольших тактических преимуществ (при обязательной оценке сопутствующих издержек) может быть куда эффективнее и, что не менее важно, безопаснее, чем самая высоколобая и долгосрочная стратегия. Без стратегии, конечно, точно нельзя, но скорее в форме общих подходов и общего понимания того, какими мы в итоге хотим видеть нашу страну и мир через десять-двадцать лет.

Вероятность новой волны глобального экономического кризиса нарастает: очередной отрыв мировых финансовых рынков от фундаментальных показателей достиг критических размеров

section class="box-today"

Сюжеты

Мировой кризис:

Нестабильное выздоровление

Институциональные истины: производительность

/section section class="tags"

Теги

Мировой кризис

Экономика

Мировые финансы

Финансовые инструменты

Долгосрочные прогнозы

Бизнес и власть

Политика

/section

Стабильность мировой экономики обманчива — это стало окончательно ясно на прошлой неделе. Дело не только в довольно широко разошедшемся заявлении главы МВФ Кристин Лагардо том, что финансовый кризис в Европе еще не завершен («Восстановление идет полным ходом. Это верно. Ряд стран успешно вышли из программы финансовой помощи. Но это не означает, что кризис ушел, а наша миссия выполнена»), и даже не в самих по себе неважных экономических данных из еврозоны, которые стали известны ближе к концу недели, а в общем сочетании макропоказателей в основных развитых странах.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Если финансовые рынки в Европе чувствуют себя сравнительно неплохо, то в реальном секторе ситуация скорее ухудшается, чем улучшается. Рост ВВП еврозоны по итогам первого квартала оказался в два раза ниже, чем ожидалось: 0,2% ВВП в квартальном выражении вместо ожидавшихся 0,4%. При этом едва ли не единственная страна, которая продемонстрировала заметный рост и фактически вытащила еврозону в плюс, — Германия (рост ВВП на 0,8%). Во Франции рост нулевой, в Нидерландах спад аж на 1,4%, в Италии — на 0,1%, в Португалии — на 0,7%.

«Сегодня реальную проблему представляет возрастающая конкуренция между европейскими странами. Это серьезное испытание даже для Франции. Причем если в таких странах, как Испания, Италия и даже Греция, сегодня происходят структурные изменения: снижение зарплат, пересмотр размера пенсий и прочее, — то во Франции этого не происходит. Поэтому Франция теряет свою конкурентоспособность, и если посмотреть на данные, то мы увидим, что у Франции одна из самых слабых экономик в Европе. Это серьезный риск, — говорит Норман Вилламин, директор по инвестициям в Европе британского банка Coutts. — На Западе мы продолжаем двигаться по траектории, заданной кризисом 2008 года. Все развитые экономики пытаются решить проблему долгов. И тут дополнительную сложность создает то, что не показывают ожидаемого роста развивающиеся рынки. Речь идет не только о Китае, но и об Индии, Бразилии… В целом долгосрочные тренды — демографические, долговые — не позволяют рассчитывать на возврат к быстрому и устойчивому экономическому росту. Для этого требуется ускорение роста развивающихся экономик, но пока этого нет».