Валерий Панюшкин - Рублевка: Player’s handbook

59. И наступает ночь. Ночью, если, конечно, вы не едете по шоссе, если вам навстречу — бум-бум-музыка, ха-ха-ха-блондинка — не мчится в ревущей спортивной машине ваша смерть с накокаиненными ноздрями, если у вас есть пропуск, чтобы попасть за наглухо закрытые ворота элитного поселка, если вы можете перемещаться где-нибудь, кроме собственно шоссе, вам становится понятно, что Рублевка вовсе не такое уютное и не такое приятное место, как казалось при свете дня.

Во-первых, спускают собак. По темным аллеям элитных поселков идут с собаками на поводках или с собаками у ноги (вторые лучше обучены и злее) вооруженные охранники. Они идут парами, ожидают нападения, и я не очень понимаю, как они поступят, если вам взбредет в голову прогуляться по поселку ночью, даже если вы резидент.

Во-вторых, из домов наружу выходят телохранители. Не из всех домов, но из больших и мрачных — выходят. Встают безмолвною тенью у ворот и стоят до рассвета, положив руки на автомат, висящий на шее и предусмотрительно снятый с предохранителя.

В-третьих, уходят дети. Взрослые сыновья и дочери звонят (в лучшем случае, а могут и не позвонить) и говорят, что не желают жить в родительском Эльсиноре [19]и общаться с папиными приятелями-коррупционерами, даже если папа не коррупционер никакой, а кинопродюсер Александр Роднянский, умница и кинематографический эрудит.

В-четвертых, зажигаются одинокие окна гостиных в домах, где разочарованные в рублевском счастье женщины ждут разочарованных в этих женщинах мужчин. Иногда к таким неспящим домам приезжают курьеры и привозят письмо в конверте Barvikha Hotel&Spa «Не жди, ложись спать, задерживаюсь». Конверт, кажется, отдает духами. Глупая рублевская жена понимает, что муж изменяет ей в Барвихе с какой-то сукой, готовится закатить скандал и опрометчиво не готовится быть выставленной за ворота. Умная рублевская жена понимает, что муж изменяет ей в Барвихе, а значит, надо лечь спать и утром встретить его свежей и улыбчивой, показывая, что изменять можно. В то же время готовится и быть выставленной на улицу, то есть складывает колечки с бриллиантами в пудреницу, потому что не станет же он отбирать пудреницу, а подарки, сделанные за время совместной жизни, отберет. Бог знает, какой у него там секс…

Да, заглянем в окна отеля… Каков же секс на Рублевке в гостиницах, в нарочно снятых или купленных для блуда домах? Придется констатировать, что секс, как правило, жалок.

Секс не потому жалок, что Большая Игра делает людей импотентами или отучает от нежности (хотя и это). Не потому, что (по язвительному замечанию Ксении Собчак) мужчины слишком много пьют, чтобы к сорока годам сохранить нормальную эректильную и эякуляторную функцию (хотя и это бывает). Дело в другом.

Блестящая журналистка Ксения Соколова однажды написала целое эссе, в котором откровенно и зло рассказывала о своих романтических приключениях с чиновниками. (Вот подарок! Откуда бы мне иначе узнать!) Ксения утверждала, что секс на Рублевке жалок из-за завышенных ожиданий. Каждый чиновник (а мы добавим — каждый продвинутый рублевский Игрок) чувствует себя Бэтменом, супергероем. Деньги и Власть кружат рублевскому мужчине голову, и оттого бедняге кажется, что и секс у него должен быть таким же роскошным, как автомобиль, на котором он ездит, часы, которые он носит, и вино, которое пьет. Мужчина на Рублевке считает себя достойным невероятных сексуальных переживаний и способным на них. Тогда как женщина настроена совершенно противоположным образом. Связывая свою жизнь (пусть даже и на одну ночь) с богачом и уж тем более с чиновником, женщина идет на циничную уступку. Отказывается от девичьих мечтаний про принцев на белых конях и даже от простого физиологического зова к тренеру в фитнес-клубе: она настраивается на тихую, но зато чрезвычайно комфортную жизнь в рублевском особняке с мужем, который не будет ее любить (лишь бы вел себя прилично, не имел венерических болезней и платил в случае расставания (немалые) алименты). Она настраивается на это, а потому чем тише будет секс, тем лучше. Так она думает.

А любовник — Бэтмен. Мнет партнершу в объятиях, рычит от страсти, орет дурниной и требует воспроизвести все известные позы «Камасутры» плюс все увиденное когда-либо в порнографических фильмах.

Трогательная подробность в том, что порноактеры занимаются любовью не так, как удобно людям, а так, как удобно видеооператору. Они работают на камеру. И наш Бэтмен тоже занимается любовью так, как если бы его снимала камера. Впрочем, во многих случаях камера действительно снимает, и запись любовных похождений Бэтмена ложится в архив какой-нибудь государственной или частной спецслужбы, чтобы в нужный момент запись эту можно было продать.

Увлекшись игрой в Бэтмена, редко какой мужчина понимает, что стал рабом Большой Игры, что Деньги разрушили его. Что даже и сексом он уже не может заниматься просто в свое удовольствие, а только ради Игры и Денег. Те, кто понимает это, переходят на последний, высший уровень. Не то чтобы выходят из Игры (из нее живым не выйдешь), но ждут с благодарностью дня, когда Игра пережует их и выплюнет. Стараются спасти хоть что-то. Хотя бы любимых и близких, обретенных тогда, когда не атрофировалась еще способность к любви и близости.

60. Старик-миллиардер берет ручку, раскрывает красивый книжный каталог, принимается писать на титульном листе дарственную надпись. Это каталог научно-популярных изданий, которые издает учрежденный стариком-миллиардером благотворительный фонд. Я попросил старика написать дарственную надпись. Он пишет медленно. И я уж стыжусь своей просьбы, отвожу глаза, оглядываю интерьер, лишь бы не видеть, как дрожат у старика руки, ибо твердость руки не купишь. Интерьер — антикварная мебель, дорогая, но не дороже, чем и у меня дома, и у всякого, кто помнит, что мебель бывает не только из «Икеи», — кто имел детство не барачного типа. А он имел детство: в роду купцы-староверы и пламенный перводумец Гучков. Его детство продолжалось целых два года — с 1933-го по 1935-й, когда за «антисоветскую агитацию» арестовали отца.

Я заканчиваю осмотр кабинета, возвращаю взгляд на старика, а он написал только одно слово «Валерию», отдувается и говорит: «Нет, не могу, увольте. Напишите себе дарственную надпись сами, а я подпишу».

Он одет в простую одежду, что-то вроде Zara или H&M, он приехал на метро, он обедал в ресторане Mi Piace — недорогая сеть, в которой даже и не бизнес-ланч, а обед из трех блюд по меню никак не превысит пятидесяти евро, если не считать вино. И он не пил вина. А журнал Forbes насчитывает ему состояние в полтора миллиарда евро. И созданный им бренд считается одним из трех самых дорогих брендов России, одним из ста самых дорогих в мире.