Алексей Сахнин - Болотная революция

Острейшая полемика по оси «революционеры против адаптантов» составила главное содержание дискуссий в КС оппозиции и вокруг него в ноябре — начале декабря 2012 г. Сама по себе она деморализовала и дезориентировала многих активистов протестного движения. Общим местом стало клише о «сливе протеста», адресованное то группе граждан, то КС в целом.

Однако в итоге в конце ноября удалось найти компромисс. КС решил проводить акцию не 8-го (как призывали левые) и не 9-го (как хотела «группа граждан»), а 15 декабря. Она должна была состояться в форме шествия без митинга и пройти под названием «Марш свободы». После тяжелых дискуссий было также решено оставить в силе требования, принятые на массовых митингах в июне и сентябре, включая социальный блок.

Но следующее препятствие выставила власть. Вопреки сложившейся практике, на этот раз заявителям не удалось согласовать с московской мэрией маршрут шествия протеста. В условиях становившегося очевидным спада «Марш свободы» оказался несанкционированным. КС призвал своих сторонников приходить в 15:00 на Лубянскую площадь в Москве, к Соловецкому камню, невзирая на опасность быть задержанными полицией.

Несогласованная акция 15 декабря 2012 г. стала символическим завершением эпопеи массового гражданского протеста 2011–2012 гг. Стоял ясный солнечный и морозный день. Улицы столицы традиционно были заполнены полицейскими, ОМОНовцами и военнослужащими внутренних войск. Однако они вели себя относительно спокойно. К Соловецкому камню людей пускали. Задерживали только тех, кто начинал скандировать, а также публичных лидеров движения — Удальцова, Навального, Яшина и т. д. После акции начались традиционные споры о ее численности. Власти оценивали ее в 700 человек. Организаторы в 5000. В самом сквере у Соловецкого камня одновременно такого количества активистов не было. На пике численности присутствовали 1500–2000 человек, но учитывая, что люди сменяли друг друга (было холодно, и подолгу мало кто оставался), думается, что общая численность акции колебалась в диапазоне от 3000 до 5000 человек [201] http://www.nemtsov.ru/?id=718653&PHPSESSID=d0ac6728709ce495ff5683a8ce0d67cf .

Эта цифра говорила о том, что ядро протестного актива в столице выросло. Но также это говорило и о том, что движение объективно переживало спад. Отсутствие внятной стратегии, внутренние противоречия, устойчивость правящего режима — все эти факторы привели к тому, что начавшаяся за год до этого кампания фактически подошла к концу. Вопрос о том, последует ли за этим новый подъем гражданской активности (и каким он будет), или российское общество надолго вернется к привычной пассивности, оставался открытым.

К 2013 г. стало ясно, что в России началась эпоха политической реакции. Протестное движение ослабло. А власти в свою очередь перешли в наступление. Еще в 2012 г. Еосударственная Дума приняла целый ряд одиозных законов, существенно ухудшивших условия существования гражданского общества.

Почти сразу после событий 6 мая 2012 г. парламент принял поправки к закону о митингах и шествиях, в соответствии с которыми возможность проведения любых уличных акций еще сильнее ограничивалась. А их организаторы становились ответственными за любую провокацию, совершенную в ходе проведения акции. Штрафы и репрессивные санкции за любое, даже мельчайшее нарушение были многократно увеличены.

В июле 2012 г. Еосдума приняла новый закон «О некоммерческих организациях», ставший известным под именем «закона об иностранных агентах». В соответствии с ним российские некоммерческие организации, которые получали иностранное финансирование (например, компенсацию затрат за поездку на конференцию) и при этом «занимались политической деятельностью» должны были регистрироваться в Минюсте в качестве «иностранных агентов». Туманность формулировок оставляла право решать, что такое «политическая деятельность» российским чиновникам и судьям. В течение следующих нескольких месяцев прокуратура направила требования о признании себя иностранными агентами таким «политизированным» НКО, как общество «Помощи больным муковисцидозом» (под давлением общественности предписание через неделю было отозвано), историческому обществу «Мемориал», «Муравьевскому парку устойчивого природопользования», занимающемуся охраной даурских и японских журавлей, а также дальневосточных аистов в заказнике «Журавлиная родина» и т. д. [202] http://www.gazeta-nedeli.ru/article.php?id=4451 ; http://www.rosbalt.ru/main/2013/12/14/1211355.html Разумеется, коснулся закон и тех НКО, которые были связаны с протестным движением. Например, в апреле 2013 г. Минюст уличил в агентурной деятельности ассоциацию «Голос». Гй вменили в вину тот факт, что ее сотрудники составили проект нового избирательного кодекса (а следовательно, покушались на изменение российских законов, т. е. «занимались политикой»), и еще получили престижную норвежскую «Сахаровскую премию», которую сочли иностранным финансированием [203] http://www.gazeta.ru/politics/2013/04/09_a_5249277.shtml .

Довольно комичная история произошла с законом «О клевете». Многие годы он критиковался журналистами и правозащитниками как инструмент, который используется властями для преследования независимых журналистов. В декабре 2011 г. удаление этого одиозного закона из Уголовного кодекса вошло в пакет реформ, предложенных Дмитрием Медведевым. Это тогда расценивалось как уступка гражданскому обществу. Но уже в июле 2012 г. этот закон (в несколько отредактированном виде) вновь был возвращен в российский УК. Правоприменительная практика, направленная против независимых от властей журналистов, не заставила себя ждать [204] http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2013/03/130218_defamation_khakasia . shtml

Определенный резонанс получил принятый в апреле 2013 г. закон «О защите прав верующих». Общественники и журналисты критиковали его как проявление клерикализации общества и фактический запрет на публичную критику церкви. Более или менее всем также была ясна связь этого закона со скандальным процессом по делу группы Pussy Riot [205] http://www.rg.ru/2013/04/09/chuvstva-anons.html .

В декабре 2012 г. Конгресс США принял так называемый «закон Магнитского». В соответствии с ним против ряда российских чиновников и сотрудников правоохранительных органов вводились персональные санкции (запрет на въезд в США, арест счетов и недвижимости и т. п.) в связи с их ответственностью за нарушение прав человека на Родине. С точки зрения российских властей этим американские законодатели стремились шантажировать российскую элиту, привыкшую хранить свои накопления и покупать недвижимость на Западе. Теперь, когда возникла угроза попасть в список лиц, против которых введены персональные санкции, многие представители бизнеса и бюрократии могли отказаться от прежней лояльности Кремлю.