Татьяна Москвина - Вред любви очевиден (сборник)

Маша дремлет на постели. Звонки в дверь. Маша с трудом встаёт, открывает: там Миша, встрёпанный, взволнованный.

– Ты что не открываешь??

– Я сплю.

– Маша, давай вот без фокусов, без русского экстрима, хорошо? Я ей-богу делаю всё, что могу. И больше того…

Маша подходит к столу, грустно смотрит на выпитый кувшин. Зелень увяла, фрукты надкусаны.

– Красиво было… – говорит Маша. – Пропало всё. Сначала всегда красиво, а потом – дрянь, помойка. Вот и у нас с тобой так будет. Господи, три часа ночи. Мне вставать в восемь… Зачем ты пришёл?

– Я… испугался за тебя. Я подумал, что ты одна, плачешь…

– Я не плакала.

– Красивый был ужин. Давай всё-таки смолотим, что осталось? У меня коньячок есть.

Маша молча приносит из кухни две рюмки.

– Солнышко моё, не сердись на меня. Мы с тобой, Маша, взяли слишком высокую ноту… Теперь придётся пониже, попроще.

– Ты мне для жизни не нужен абсолютно, – говорит Маша, кусая грушу. – Мне нужен при мне человек, надёжный, верный, который бы мной занимался каждый день. Мне нужно платить за квартиру, покупать хорошую еду, хорошую косметику, карьеру делать… А постель, что постель? Проснулся и забыл.

– Ты думаешь, ты мне нужна для жизни? У меня всё есть, полный боекомплект. Мне сейчас нужно рывок сделать, а то всё, погрязну в болоте. Сложу крылья…

– Давай тогда попрощаемся. Спасибо, было очень приятно познакомиться…

– Да, я думаю, это самое лучшее. Ты молодец, Маша. Трезво и разумно смотришь на жизнь. Очень практична.

– А нам, провинциалам, сантименты – лишняя роскошь.

– Золотые слова. Я сам провинциал.

Маша чокается с Мишей, смеётся.

– Тогда прощай, мой бедный учитель.

– Может, хватит?

– Что – хватит?

– Дурака валять.

– Я говорила серьёзно.

– А теперь ты у меня помолчишь…

Миша хватает Машу, впивается в губы. Маша сопротивляется, но безуспешно.

Миша и Маша в постели. Маша гладит Мишу по груди, натыкается на крест.

– Снимал бы ты свой символ… перед лицом смертного греха. Ты что, на исповеди какому-нибудь бородатому про меня расскажешь?

– Про тебя – не смогу. Про тебя только Богу расскажу.

– Э, Он сам всё знает. Как ты из дома-то сбежал?

– Тихо. Не в этом дело. Лена меня на цепи не держит… Я сейчас чумной, Машка, я никаких решений принять не могу. Я Дашку люблю, она маленькая, денег на жильё пока нет, Лена не работает. Как я их оставлю, скажи, пожалуйста? Какой сволочью надо быть?

– Я понимаю… Только поверь мне, мы с тобой – это ужасно важно, смертельно важно… Если мы это предадим – нам не будет пощады с тобой ни на этом свете, ни на том. И нашим близким хуже будет, а не лучше. Я знаю, знаю, знаю… Что мне делать, чтоб ты мне поверил?

– Я верю, Маша. Я сам знаю. Разрываюсь на части…

– Но мне ведь какая-то часть положена, правда?

– Правда.

– Подавай сюда мою часть… Мм, ничего, часть такая… не маленькая… моя? Честно – моя?

– Твоя, твоя… забирай…

Ранним утром Миша вернулся домой. Костян спит на раскладушке в кухне. Вышла Лена.

– Миша, у Даши температура тридцать девять.

– Вызывай врача.

– Там занято всё время. Надо ногами идти.

– Хорошо, сейчас схожу. А вообще зачем? Бюллетень тебе не нужен, диагноз и так ясен.

– Пусть послушают, вдруг воспаление лёгких?

– Хорошо. Хотя никакого воспаления лёгких у неё нет.

– Очень кашляет…

Костян ворочается.

– Что наш ярославский вепрь?

– Говорит – скоро на работу. Миша, пока Даша не выздоровеет, в деревню ехать нельзя.

– Да, Лена, да.

– Миша… – Лена гладит его по руке. – У нас в школе, рядом, место будет учительницы начальных классов. Я хочу пойти. Как ты думаешь? Семь шестьсот зарплата. Но ещё продлёнка – там полставки…

– Надо подумать. Всё, я пошёл в поликлинику.

– Миша, – говорит Лена тихо. – У нас всё в порядке?

– У нас всё отлично! – натянуто улыбается Миша.

Репетиция в «Свободной опере».

– Маша, – строго замечает Герцель. – Вы сегодня никуда не годитесь. У меня такое впечатление, что вы меня вообще не слышите! Ни слова! У вас завтра – «Прекрасная Елена», вы в состоянии петь? Придут эксперты из «Золотой маски», между прочим.

– Простите, Лев Давидович, – отвечает Маша. – У меня личное… Конечно, я буду петь.

– Репетиция закончена, – объявляет Герцель. – Маша, подойдите ко мне.

Артисты расходятся, Маша подходит к Герцелю.

– Что там у вас такое? – недовольно спрашивает Герцель. – Мужчина?

– Да.

– Серьёзное что-нибудь?

– Да.

– Плохо, – говорит Герцель. – Женатый, что ли?

– Да.

– Совсем плохо. Актёр? Музыкант?

– Нет.

– Хуже некуда, – констатирует Герцель. – Чужак из публики. Маша, вы можете понять, что вы – необыкновенный человек и всё обыкновенное – не для вас? Вот, – Герцель показывает на сцену, – ваше царство. Там, – Герцель показывает на пространство за окнами, – для вас нет ничего. Там горе, унижение, слёзы, распад, сломанная жизнь. Каждый раз, когда вы сунете туда своё красивое лицо – по нему кто-нибудь ударит. Это закон. Талант выдают только тем, кто там – жить не может. Вы мне верите?

– Да, – отвечает Маша. – Лев Давидович, не волнуйтесь так, я спою…

поёт Маша в образе Прекрасной Елены Оффенбаха.

Не очень-то она и верит в то, о чём поёт, эта кокетливая рыжая вертушка, но, глядя на неё, переливающуюся, звонкую, радостную, так хочется жить, любить, петь…

Миша, Лена и Костян грузят машину – отправляются в деревню. Узлы, чемоданы, сумки. Миша взмок, бегая снизу вверх. Наконец, усаживаются. Лена и Даша на заднем сиденье, Даша со своим медведем.

– Внимание! – говорит Миша. – Работают все радиостанции Советского Союза! Сегодня у нас историческое событие – в известном направлении стартует машина «жигули»! Десять, девять, восемь…

– Надо же, какой ты весёлый… – замечает Лена. – Просто удивительно.

– Семь, шесть, пять…

– Первый раз вижу, чтоб с таким удовольствием собирался…

– Четыре, три, два… Один! Старт! – восклицает Миша. – Поехали! Я всегда весёлый, Лена, когда солнце светит. Ну, Костян, береги квартиру.

Костя машет вслед.

– Ты так и не сказал, когда приедешь.

– Ну, разберёмся. Приеду, куда я денусь.

– Денег на месяц в обрез…

– Я знаю. Будут деньги.

– Интересно, откуда?

– Я сказал – будут. В крайнем случае, продам свой скелет.

– Папа, – испуганно говорит Даша. – Не надо скелет… Как ты его вынимать будешь из тела?

– Тогда остаётся ограбить банк.

– Банк? – задумывается Даша. – Банк можно. Только большой…

– Чтоб незаметно было? Умница. Так и поступим.