Газета Завтра Газета - Газета Завтра 507 (32 2003)

Но несмотря на такое удручающее положение вещей, на территории Российской Федерации работает огромное количество молодежных и псевдомолодежных организаций. Самой крупной из них, по статистике, является Российской Союз Молодежи (РСМ) как правопреемник ВЛКСМ. Можно гадать относительно того, насколько РСМ является материальным правопреемником советского комсомола, но то, что там даже не пахнет хоть какими-нибудь идеями — это факт. Отсюда не приходится говорить и о большой численности РСМ. В то же время в силу яркости простых лозунгов и безусловной красоты доведенных до максимализма идей справедливо популярна в среде 18-20-летних Национал-большевистская партия Эдуарда Лимонова. Но эта популярность, разумеется, не массовая, скорее является априори ограниченной, этакой популярностью элитарной наоборот. Конечно, существует еще огромное количество чисто показушных формальных молодежных движений, которыми не грешит обзавестись каждая хоть немного уважающая себя партия. Не приходится говорить о перспективах движения "Идущие вместе за пейджерами", самозабвенно подхватывающими любую инициативу президента или правительства, и, что гораздо опаснее, со смаком трактующими эти инициативы по-своему. Точно так же, как не приходится думать о серьезности возглавляемых экс-телеведущей Буратаевой молодых "медвежатах", об идейной составляющей молодежного отделения Партии Жизни "Энергия жизни" с Оксаной Федоровой на знаменах, о семантической трактовке (почти по Фрейду) аббревиатуры молодых аграриев — Российский Аграрный Молодежный Союз ("РАМСята?"). Перечислять можно до бесконечности. Созданные путем искусственного оплодотворения в пиар-лабараториях структуры, словно сиамские близнецы, обречены на смерть вслед за уходом из большой политики их непосредственных боссов и кураторов. Немного особняком в этой очереди мутантов стоят молодые "яблочники" и зюгановские комсомольцы из Союза Коммунистической Молодежи. Наверное, в силу идейной перенасыщенности своих старших товарищей. И в этой ситуации партии, не имеющие собственных молодежных отделений, не тараторящие на каждом углу устами толстеньких мальчиков в галстуках о том, что их "так волнует эта проблема", выглядят даже предпочтительнее партий, лицемерно заявляющих об обратном, например, о том, что они так уж обеспокоены вопросом предоставления на льготных условиях жилья для молодоженов.

В государстве, в котором количество абитуриентов резко увеличилось за счет молодых ребят, поступающих в институт только для того, чтобы не идти в армию, ни о какой национальной идее говорить не приходится. Молодежь инстинктивно сторонится политики, а те единицы, которые туда хотят идти, ударяются лбами о толстую, непробиваемую стену чиновников, трясущихся за свои кресла в силу понимания своей ненужности. Но поколение, рожденное с 1980 по 1985 годы, все равно рано или поздно придет. Хотя бы в силу своей многочисленности (на эти годы приходится пик рождаемости в Советском Союзе) заставит подвинуться и уступить место. И что тогда будет, трудно предугадать, потому что эти молодые люди росли, предоставленные исключительно сами себе, без всякой опеки со стороны государства.

М. Ковров

12 августа 2003 0

33(508)

Date: 13-08-2003

Author: М. КОВРОВ

ДОПЛАТНЫЕ ПИСЬМА

Впервые на русском языке вышел роман Вирджинии Вулф "МеIymbrosia": "По морю прочь", М.: "Текст", перевод Артема Осокина. Раньше он упоминался у нас под названием "Путешествие". Это ее первый роман (1908-1913 г.г.), и там она пишет, что автомобили похожи скорее на сверхестественных пауков, чем на земные средства передвижения.

Вирджиния Вулф — английская писательница и пишет об англичанах, мы узнаем об этом уже в первом абзаце: "На лондонских мостовых красоту никто не ценит, но необычность не проходит даром, поэтому там лучше не быть слишком высоким, не носить долгополый синий плащ и не размахивать в воздухе левой рукой".

В церковных проповедях и передовицах в еженедельных газетах обычно проводится мысль, что все люди под кожей весьма похожи друг на друга, однако в действительности всё же исходят из системы ценностей, согласно которой жизнь одного человека безусловно важнее, чем жизнь другого: "Думаешь обо всем, чего мы достигли, о нашем военном флоте, о наших людях в Индии, в Африке, о том, как мы век за веком шли всё дальше, посылая вперед наших деревенских ребят — и вдруг понимаешь, как это, наверное, невыносимо не быть англичанином! И свет, идущий от нашего парламента!"— обращается к мужу одна из героинь романа Кларисса Дэллоуэй. Она только что освободила пташку, пойманную в силки каким-то негодяем. Поскольку ей омерзительна даже мысль о том, что там, где похоронены англичане, бьется в неволе живое существо.

Приступая к "Мелимброзии", Вирджиния Вулф записывает: "Надо писать из самых глубин чувства, как учит Достоевский. А я? Может быть, я, так любящая слова, лишь играю ими? Нет, не думаю. В той книге у меня слишком много задач. Я хочу описать жизнь и смерть, здоровье и безумие".

Герои романа — англичане, которые отправились отдыхать на побережье Южной Америки, куда триста лет назад бросили якорь пять елизаветинских барков. Испанские галеоны лежали тогда наполовину вытащенными на берег без присмотра, и английские моряки забрали серебряные слитки, льняные ткани и золотые распятия, инкрустированные изумрудами. Когда пьяные испанцы вернулись к кораблям, завязалась драка, и испанцы, разжиревшие от легкой жизни, гибли один за другим, а закаленные англичане, "с клыками, жадными до плоти, и руками, алчными до золота, добили раненых и утопили умирающих". Но творчество должно быть отделено от политики, требовал муж. Он был блумсберийцем, издавал Фрейда и писал тому приветственные письма, ставя под ними ее подпись. Никогда! Никогда не следует выражать собственных мыслей. Вам предпишут отдых. Отдых в одиночестве. Отдых и тишину. Без друзей, без книг, без откровений, шестимесячный отдых.

Но им так и не удалось ее приручить. И тогда они разместили ее в ящичках: "модернизм", "феминизм". Теперь Вирджиния Вулф — классик модернизма. Если вы не специалист, то можете и не знать, что за этим термином нет никакого содержания.

Она считала, что тщета и мертвость происходят от этой жуткой повествовательности — последовательного изложения событий от обеда до ужина. Произнося слова, люди не выражают ни мыслей, ни чувств: читатель не знает, прочел он их или не прочел, а писатель не помнит, написал он их или нет. Если бы он был свободным человеком, а не рабом, если бы он мог руководствоваться собственным чувством, а не условностями, то не было бы ни сюжета, ни комедии, ни трагедии, ни любовной интриги, ни традиционной развязки. В середине ее романа "Орландо", опубликованном в 1928 г., главный герой проснулся, взглянул на свое отражение в зеркале и обнаружил, что стал женщиной,— это было невозможно отрицать. И ничего. У критиков это стало поводом поговорить об андрогинном сознании, Вулф же просто пошутила, она презирала Фрейда. Сэр Исайя Берлин, также обиженный ее невниманием, говорит Анатолию Найману: она была страшная антисемитка. Надеясь, что Найман найдет способ распространить это далее — не ему же, сэру, — как можно! Тот и распространяет. У "феминизма" Вулф в России есть аналог: Платонов — писатель-железнодорожник.