Дэвид Хоффман - Олигархи. Богатство и власть в новой России

В здании “Сибнефти” люди в масках захватили коробки с документами небольшой компании “Атолл”, якобы являвшейся службой безопасности Березовского. Одна из наиболее лояльных по отношению к Лужкову газет, популярная газета “Московский комсомолец”, сообщила, что, по мнению следователей, Березовский использовал “Атолл”, чтобы шпионить за семьей Ельцина, включая дочь Ельцина Татьяну Дьяченко. Березовский полагал, что Примаков лично приказал начать расследование и выписать ордер на его арест. Позже Березовский пришел к Примакову, но тот отрицал свою причастность к преследованию олигарха. Как сказал мне Березовский, в тот момент, когда напряжение в кабинете Примакова выросло до предела, он достал из кармана своего пиджака документ, доказывающий, что Примаков лично приказал начать расследование. По словам Березовского, при этом присутствовал бывший премьер-министр Черномырдин, который был настолько ошеломлен и смущен, что встал из-за стола и поспешно вышел из кабинета. Смущение Черномырдина было понятно: Березовскому удалось получить копию секретного приказа премьер-министра {582} .

В то время как Примаков преследовал Березовского, разразился новый скандал, еще более усиливший паранойю в окружении Ельцина. В новом скандале был замешан генеральный прокурор Юрий Скуратов, расследовавший дело о коррупции в Кремле. Имелись основания подозревать, что швейцарская строительная компания “Мабетекс”, выполнявшая ремонтные работы в Кремле, выплачивала “откаты” людям из ближайшего окружения Ельцина.

Скуратов — личность довольно бесцветная, и его деятельность на посту главного стража закона в годы дикого капитализма в России была чрезвычайно неэффективной, несмотря на имевшиеся у него широкие полномочия. Он не привлек к ответственности ни одного крупного коррупционера, не раскрыл ни одно из громких заказных убийств. Вдобавок у Скуратова возникли личные проблемы. Кто-то снял скрытой камерой на видеопленку, как он посещал двух проституток. Пленку использовали, чтобы шантажировать его.

В тот же день, когда был совершен обыск в офисе “Сибнефти”, Ельцин резко потребовал, чтобы Скуратов ушел в отставку. Копия видеопленки попала на государственный телевизионный канал. Сначала Скуратов согласился уйти в отставку, но потом передумал и решил бороться. В отчаянной попытке спасти себя Скуратов начал предавать гласности материалы незаконченных расследований, включая расследование, связанное с контрактами на проведение ремонта в Кремле. Скуратов был противоречивой и вызывавшей раздражение фигурой, его намеки относительно коррупции никогда не заканчивались конкретными судебными делами. Тем не менее одного упоминания о Скуратове и его расследовании дела “Мабетекс” было достаточно, чтобы вызвать панику у кремлевской команды.

Дело Скуратова, обыски в фирмах Березовского, последствия резкого падения рубля, обещания Примакова посадить магнатов в тюрьму и начало президентской кампании Лужкова — все это случилось за считанные месяцы. Оглядываясь назад, можно сказать, что эти события повлекли целую цепь последствий. Скуратов предал огласке сведения, компрометирующие кремлевскую семью, встревожив окружение Ельцина. Лужков воспользовался этими обвинениями, сказав, что прокурору нужно позволить продолжить расследования, чем настроил против себя Ельцина и его помощников. В ответ Березовский и Кремль предприняли попытку разделаться с Лужковым [60].

За делом Скуратова последовала выдача ордера на арест Березовского, обвиненного прокуратурой 5 апреля в злоупотреблениях с выручкой “Аэрофлота” от продажи билетов за границей. Березовский ответил, что “ни одного дня не работал в “Аэрофлоте”. Это замечание соответствовало действительности, но не имело отношения к существу дела. Березовскому не нужно было работать в “Аэрофлоте”, чтобы выкачивать иностранную валюту, заработанную компанией. Новость о выдаче ордера на арест стала серьезным ударом по Березовскому, который в то время находился во Франции. Обыски, расследования, ордер на арест — все это было немыслимо для человека, который так часто и с такой легкостью проходил по коридорам власти. Кроме того, 4 марта Березовский лишился должности исполнительного секретаря Содружества Независимых Государств.

Весна оказалась беспокойным временем для ближайшего окружения Ельцина. Скуратов угрожал новыми разоблачениями. Березовскому грозил арест. В мае фракция коммунистов в Думе предприняла попытку объявить импичмент Ельцину. Затея с импичментом провалилась, но ходили слухи, что Кремлю или его союзникам из крупных корпораций каждый голос в поддержку больного президента обошелся в 30 000 долларов.

Лужков выступил против объявления импичмента Ельцину, но его нападки на лагерь Ельцина стали более красноречивыми. Россией, по словам Лужкова, управлял не Ельцин, а политическая клика, кремлевский “режим”. Слово “режим”, которое он постоянно употреблял, особенно раздражало окружение Ельцина. Лужков выделял Березовского как часть “режима” наряду с Александром Волошиным, бородатым, лысеющим экономистом, который когда-то работал на железной дороге, а затем сотрудничал с Березовским при реализации проекта ABBA. Волошин, пришедший на работу в Кремль в качестве специалиста в области экономики, пошел на повышение и стал руководителем администрации Ельцина, сменив на этом посту Валентина Юмашева. Волошин держался в тени, но предпочитал действовать жестко. Как и Березовский, он был полон решимости не позволить Лужкову стать следующим президентом России. Березовский знал, что в случае прихода к власти Лужкова магнаты рискуют лишиться своей собственности. Правила игры изменятся, и они не смогут больше управлять страной.

Березовский начал обдумывать, как лучше атаковать Лужкова. Одним из наиболее энергичных сподвижников Березовского был Сергей Доренко, телевизионный комментатор, еще недавно участвовавший в войне банкиров. Его хрипловатый голос, мужественная привлекательная внешность и вызывающая манера ведения программы делали Доренко персоной, ненавидимой политиками. Западному человеку телевизионный стиль Доренко мог бы показаться грубым, примитивным, даже вульгарным, но на российском телевидении Доренко снова и снова доказывал свое умение ставить политических деятелей на место.

Березовский считал Доренко на редкость талантливым журналистом. Он сказал мне, что впервые обратил внимание на Доренко после взрыва своего “мерседеса”. Он услышал, как Доренко ехидным тоном сообщил, что сегодня была подложена бомба под очередного толстосума, какая жалость. Березовский не обиделся, он тут же вызвал своего секретаря. “Не могли бы вы найти Доренко? — спросил он. — Мне кажется, он — очень талантливый человек”. “Я не принял всерьез суть его высказывания, — добавил он. — Но форму, в которую он облекает свои мысли, я воспринимаю очень серьезно. Она мне нравится”.