Дмитрий Губин - Русь, собака, RU

Так вот, вы как думаете: что, сибарит Саша теперь умывается исключительно ледяною водой, следуя предписаниям надзора? То-то и оно.

Я, правда, хочу уговорить его завести ЖЖ — там сейчас выстраивается фактически параллельное государство, обслуживающее потребности пользователей, а не интересы страны, и по этой причине всегда можно получить ценный и абсолютно бесплатный совет, в том числе и по газовой колонке.

Не совсем, конечно, комильфо с такого признания начинать, но слова из мешка не выкинешь и шила в песне не утаишь. В выходные мы с женой ездили в IKEA. Не извиняет меня даже то, что IKEA стала нашей семейной ценностью еще тогда, когда это имя было известно только узкой кучке специалистов по Скандинавии и приобщаться к ценности приходилось за границей. А извиняет то, что мы ехали в новую, не так давно открывшуюся IKEA, расположенную под Петербургом, близ поселка Бугры. Я, собственно, зимой там катался на лыжах и приметил сине-желтую эмблему, и вот пришло время навестить.

Словом, перед вами банальное начало бытового романа: муж и жена едут в миллионно-квадратнометрый торговый центр Mega, подраздел IKEA, дабы прибарахлиться. Простите, люди добрые, но так уж вышло.

И вот мы катили себе по северной окраине Петербурга, радуясь, что фирменные указатели ведут нас от перекрестка к перекрестку, и обсуждали, что это, вероятно, не столько дорожные знаки, сколько знаки полного взаимопонимания шведского гиганта с российскими властями. Которые, если вы помните, сначала выделяли землю под строительство, а потом вдруг обнаруживали в ней газопроводы высокого давления — и открытие торговых центров запрещали. А шведы намеков не понимали, а власти снова делали им гадости, но шведы, чистоплюи, упорно не желали проблему популярным российским способом решать. И в Химках такое было, и где-то еще, теперь уже не упомнить.

— Значит, в итоге договорились, — резюмировала жена.

— А может, власть тоже люди, им тоже нужно что-нибудь на дачу из IKEA, — возразил я.

— Судя по их доходам, — пробормотала жена, — они на дачи могут скупать шкафчики от Чи Винг Ло и стулья от Леона Крие (моя жена — знаток по части дизайна). Но отовариваются наверняка в Armani Casa.

При слове Armani мы достигли развилки, на которой, однако, опознавательный знак отсутствовал.

— Поеду прямо, — сказал я, — через Бугры.

— Давай налево, — сказала жена, — через кольцевую дорогу. Все IKEA строятся у кольцевых.

Логика в этом была. Мы повернули по направлению к новой скоростной кольцевой, гордости губернатора Матвиенко и радости местных гаишников, сидящих в кустах там, где на автобане ни с того ни с сего появляется знак ограничения скорости «40». Отсутствие знаков напрягало, и мы заехали на бензоколонку расспросить аборигенов. Аборигены ответили, что, короче, ехать надо по кольцевой, а потом, короче, будет съезд, но в него не надо, а надо, короче, в другой, но так это не объяснить, блин.

— А указатели там какие-нибудь есть? — спросил я с робкой надеждой.

— Ну… — протянул объясняющий. — Один раз проедешь, потом не забудешь!

Хорошенькое дело.

Мы выехали на опоясывающий город автобан. Знаков не было. И почему-то было мало трейлеров, для которых по идее объездная предназначалась.

— Знаешь, чем занимаются люди «проведу по городу»? — спросила жена.

— Они проводят машины по Питеру, — сказал я. Я действительно полагал, что люди упомянутой уникальной петербургской профессии — те, кто сидит на въезде в город на Московском шоссе с табличкой «Проведу по городу», являются вариантом российской GPS с человеческим лицом. Потому что просто так проехать сквозь Питер от Москвы на Хельсинки невозможно по причине отсутствия указателей и нумераций дорог (в отличие от Хельсинки, где любой перекресток знаками просто увешан).

— Нет, они помогают грузовикам дать 2 тысячи рублей взятки гаишникам, чтобы ехать через город напрямую. Ну и проводят тоже.

Я загрустил. Стало понятно, откуда перед Медным всадником средь бела дня стали встречаться гнусно коптящие фуры. Я стал мечтать о человеке, который бы за 200 рублей провел меня до IKEA. Кругом не было ни малейшего намека на цель.

— Ура, мы правильно едем! — закричала через какое-то время жена.

И правда, с горизонта начинал выплывать билборд «Считайте метры до IKEA». К сожалению, сколько именно метров нужно было считать, написано не было, и это смущало. Потом появился указатель, обозначающий направление на Петербург. Потом другой указатель указал путь на, если память не изменяет, Мурманское шоссе. Комплекс Mega наплывал на нас, вот он был уже совсем рядом слева.

— Я ищу указатель, — сказал я жене, напряженно ищущей того же.

Но тщетно. Километров через пять, когда торговый центр остался безнадежно позади, мы поняли, что его не будет, не было и быть не могло.

— Значит, не договорились, — сказали мы вслух синхронно.

Что вы хотите: 19 лет совместной жизни приучают к синхронности реакций.

Потом мы искали место для разворота. Потом мы свернули в сторону Петербурга. Потом мы развернулись у Петербурга по одному только мне известному развороту и оказались все-таки в Буграх. Ожидаемый торговый комплекс, являвший для многих райский сад, а для меня — материализацию ада, опять маячил слева от нас, но дороги к нему опять не было.

— Не может быть, чтобы нельзя было проехать, — сказал я, сворачивая на грунтовку. Она единственная шла в нужном направлении.

Через минуту машина заскребла по грунту защитой картера, предусмотрительно установленной на «пежо», и я дал задний ход. Через пять минут мы нашли другую грунтовку и там всего лишь пару раз чиркнули днищем. Через 10 минут мы были у заветного места назначения, сделав общий крюк километров в 50. Зато оставили машину в подземном паркинге прямо у эскалатора, зато мгновенно нашли вход, а в магазине — товар: все Mega России и все IKEA мира абсолютно идентичны и подогнаны под покупателя. В них, как теперь говорят, идеально поставленная логистика. Основанная, надо понимать, на идеально поставленной логике.

Пишу же я этот текст вовсе не к тому, чтобы лишний раз помянуть две главные российские беды, прозорливо очерченные Пушкиным.

И даже не к тому, чтобы констатировать: поскольку IKEA местной власти опять ничего не заплатила, власть опять ей мелко отомстила запретом устанавливать информационные указатели там, где они действительно нужны. В конце концов, жаловаться на коррупцию в России — это все равно что жаловаться на мокроту воды, вступив в лужу.