Газета Завтра Газета - Газета Завтра 518 (43 2003)

я по второму разу

это воспеваю.

ТРИДЦАТЬ КУБИКОВ САХАРА

тридцать кубиков сахара в бензобаке.

знают: я люблю сладкое,— эти люди.

лает, а камень схватишь — и нет собаки.

в женщине тоже важно — большие груди.

впрочем, порою стыдно быть человеком.

хуже лишь закалённым быть атеистом.

мы всей культурой обязаны древним грекам,

древним римлянам, Ленину и фашистам.

тридцать кубиков сахара в бензобаке.

фильтр карбюратора липкой забит дрянью.

где-то зреют подсолнухи, зреют маки.

дело кончится стопом и грязной бранью.

после очистки едем уж без истерик.

тридцать кубиков сахара на асфальте.

нам не указ любая из двух Америк.

жарите рыбу? что ж, продолжайте, жарьте.

сложные мысли делают мир циничней.

путь извращенца банальным чреват крахом.

мне-то всегда были ближе и симпатичней

вещи простые: такие, как соль и сахар.

сахар и соль, свет и тень, чай и водка,

деньги и совесть… один просит

чистой удачи. другой же бросает кротко

слово: авось, пронесёт… иногда проносит.

СЕКРЕТ ЛИ БО

Ли Бо, похоже, нынче вовсе спился

и в мыслях у него одно вино.

ему и снятся рюмки да бутылки.

он вкус воды забыл уже давно.

а что в стихах творится! —

пьяной ночью

плывёт по небу пьяная луна.

и катится слеза по жёлтой коже

лица. и снова хочется вина.

идёт война на варварской границе…

с мерзавцами Ли Бо вступает в спор…

всегда нетрезв,

не пить не может гений.

я всё ему прощаю до сих пор.

проснётся он и тонкий иероглиф

слегка дрожащей выведет рукой.

чудесные плоды порой приносит

борьба большого мастера с тоской.

ЛЕТНЯЯ БЕССОННИЦА

Андрею Ф.

бессонница противными когтями

опять впилась в уставший мыслить мозг.

и гения порой секут плетями,

и с гения порой слетает лоск.

и гению в тарелку лезут жабы,

пиявки, тараканы и жуки.

его терзают чокнутые бабы,

и жизни учат злые старики.

часами ты не спишь в своей постели.

и если уж под утро ты заснёшь,

тебе приснится поезд, рвущий к цели,

туда, где правдой делается ложь.

и рельсов больше нету, и насильник,

что управляет всем, прибавит ход.

и паровоз гудит не как будильник,

а как задевший айсберг пароход.

очнёшься. смотришь: рядом есть уроды,

что пляшут и на собственных костях.

и думаешь: на кой нам чёрт свобода,

когда мы в ней как окуни в сетях?!

РЕФЛЕКСЫ

рождённый ползать

летать желает.

мурлычет кошка,

собака лает.

в фольгу завёрнут

кусочек секса.

в мозгах — ни мысли,

одни рефлексы.

есть только мясо,

есть только тело.

душа как будто

бы отлетела.

хотя неправда,

душа-то бродит.

а если с телом

и происходят

метаморфозы,

то это — старость.

к тебе коварно

она подкралась.

ну, выпей водки,

кефиру, чаю…

грехи любые

себе прощают.

уж где засунул,

так там и вынешь…

аппендикс в чреве,

кремлёвский идиш

и шерсть на ж... —

лишь атавизмы.

долой уродов,

позор буддизму!

привет буддизму,

позор уродам!

в тюряге место

слепым народам.

нас презирают,

нас ненавидят.

я улыбаюсь.

Господь всё видит.

летать рождённый

желает ползать.

он, видно, принял

двойную дозу.

мы не уроды

и не красавцы.

мы не святые

и не мерзавцы.

и нам непросто

определиться,

когда браниться,

когда молиться.

ЛИРИЧЕСКИЙ ОПЫТ

ненужное вычеркнуть. вычеркнуть всё.

знакомую плоть, искривлённые тени,

весеннюю лужу в арбатском дворе,

ущерб от случившихся вдруг сновидений.

ненужное вычеркнуть. вырвать. сломать.

продать за гроши перекупщику дряни.

иначе оно прорастёт сквозь асфальт,

замучит ночными звонками от пьяни.

червяк, извиваясь, висит на крючке.

приманка, добыча… хорошие ноги.

и губы впиваются в губы… зачем

ты должен мораль поместить в эпилоге?

ненужное выронить, выплюнуть, смыть

как грязь или кровушку с кафельной плитки.

не верю, что можно судьбу изменить,

однако свои не оставил попытки.

ненужного много, а нужного нет.

ты врёшь, но порою готов проболтаться.

ненужное вырезать, сглазить, избить,

убить и потом продолжать измываться.

кромсать на куски мертвечину, топтать,

калечить, как бездарь уродует песню.

ну, в общем, жестоко и больно любить,

пока это мёртвое вновь не воскреснет.

АЗИЯ ВНУТРИ

какие-то монголы по Арбату

туда-сюда гуляют не спеша.

им, видно, это нравится, монголам,

собою Третий Рим заполонить.

пока аборигены пребывают

в прострации, ждут осени, молчат,

довольно многочисленное племя

туристов мягко бродит по Москве.

сейчас туристов, в будущем — хозяев…

проснёшься утром, глянешь в зеркала

и от зеркал со стоном отшатнёшься:

там плоский нос и узкие глаза.

и ничего славянского, святого.

ты — монголоид. Азия внутри

и Азия снаружи. и рука,

привыкшая креститься, вдруг замрёт.

и в голове задвигаются мантры.

почешешь пальцем жёлтое лицо,

по-тарабарски выбранишься матом

и снова ляжешь в мятую постель:

авось тебе приснится добрый сон.

БРАНЬ АСКЕТА

а лето переходит в бабье лето.

а бабье лето плавно перейдёт

в разнузданную осень, в брань аскета,

в жуть, что у нас полжизни украдёт.

до судорог кого-то зацелуют.

и кто-то, выпив стопку, будет пьян.

и нищего собратья обворуют.

и мёртвый вождь закурит свой кальян.

под окнами русалки захохочут.

по-пушкински окрасятся леса.

и скажет старый пень, что снова хочет

упасть лицом в чужие телеса.

мне станет слишком скучно, слишком пусто.

начну очередных я ждать утрат.

мне опротивет всякое искусство.

я осени уже не буду рад.

прохожие вдруг сделаются слепы.

слепых, немых, глухих здесь легион…

и я сбегу из этого вертепа,

как из Москвы бежал Наполеон.

ТРУДНОЕ ВРЕМЯ

трудное время зима:

хочется тёщу убить.

даму большого ума

хочется стулом лупить.

я потому что садист,

гад и проклятая тварь.

совестью крепко нечист.

тёща кричит: ну, ударь!

я зазвездил ей по лбу

так, что зашибся кулак.

тёща включилась в борьбу:

мол, душегубец, дурак.

вот и колбасимся мы.

ей откушу завтра нос.

нас доведёт до тюрьмы

пошлый квартирный вопрос.

жрёт же она как Дюма.

глянешь и тянет запить.

трудное время зима:

хочется тёщу убить.

СЕВЕР

арктический воздух, вторгаясь в родные пределы,

морозит двуногих животных и портит машины.

в России хватает и снега, и страшного дела.

и воткнуты в небо нордических елей вершины.

здесь души порой тяготятся инстинктами плоти.

но вымерзнет похоть, и оргию сменит аскеза.