Дмитрий Губин - Бумажное радио. Прибежище подкастов: буквы и звуки под одной обложкой

http://www.podst.ru/posts/5458/

Удивительно, как люди невосприимчивы к новым вещам, которые, казалось бы, улучшают их жизнь. С этим соперничает лишь фантастическая гибкость, с какой люди в конечном итоге принимают любой новый жизненный уклад.

Например, многие книгочеи искренне удивляются, когда узнают, что я использую электронный ридер. Они задают глупые вопросы про «компьютерный» вид электронной страницы, про утраченный запах бумаги – как будто не видят, что ридер, например, масштабирует шрифты. А тьма книг, особенно изданных в СССР, напечатана столь мелким выцветшим шрифтом, что без лупы их сегодня вообще не прочитать.

Или другой пример. Я знаю людей, скорбящих – по чему бы вы думали? По утраченной культуре переписки. Они сетуют, что интернет убил эпистолярный жанр. Они в упор не желают замечать, что интернет его отнюдь не убил – напротив, он сделал переписку необходимостью практически для каждого. Сегодня десяток электронных писем в день – нормальная практика. А то, что письма стали короче и выразительней – здорово. Неужели удобнее ломать глаза, разбирая неразборчивый почерк?

И совсем уж отдельная категория тех, кто преимуществ перемен не видит в упор – это люди, не верящие в реальные земные последствия сетевых, виртуальных знакомств. Не верят, что через интернет можно влюбиться, встретиться и пожениться. Как будто сайты знакомств не отражают желания знакомиться. А там тоже так: взглянули на фотографии – как мы в жизни обмениваемся взглядами – понравились, вступили в переписку, поболтали по скайпу, договорились о встрече, поужинали… Ну, а под утро поняли, что теперь по жизни только вдвоем, в радости и в горе. Интернет просто сыграл роль свахи, или, если угодно, случая. А в офлайне нас, что, знакомит не случай?

Я долго не понимал этот консерватизм людской натуры, думал – может быть, это черта новейших времен. А потом хлопнул себя по лбу. Во времена СССР, представьте, популярна была дискуссия о том, не убивает ли телефон радость похода в гости. И даже такие солидные издания, как «Литературная газета», всерьез писали, что вот когда приходишь в гости нежданным, без звонка – вот это лишь и есть настоящее общение. Теперь смешно, конечно. А тогда не видели, что телефон – это просто техническая вещь. И если техническая вещь убила мелкое бытовое хамство типа завалиться в чужой дом незваным, значит, и раньше тебе были не рады, но притворялись. А если тебя и после предварительного звонка ждут, значит, тебе рады искренне. То есть техника, оставив суть коммуникации прежней, упростила ее, а заодно избавила от неприятных моментов.

Вот почему я горячий сторонник технических перемен.

15 марта 2011

http://www.podst.ru/posts/5483/

Мы с женой поздно занялись горными лыжами, в совсем уже зрелом возрасте, – бывают такие поздние, но сильные страсти. И каждый раз, собираясь из Петербурга в область, мы мучаемся муками любви, то есть выбора. Может, поехать в Коробицыно на курорт «Снежный»? Или рядом – на озеро Красное, которое отличается от «Снежного» тем, что там одна трасса длинная и пологая, зато прочие короткие и крутые? Или в «Золотую долину», которая от «Снежного» не отличается ничем, но их разделяет забор?

Идея в духе Машеньки, по очереди поевшей у трех медведей, здесь не проходит: у курортов разные хозяева, и если мы заплатим каждому за пропуска на подъемники, катание обойдется дороже, чем во французских Трех Долинах, где один пропуск сразу на полторы сотни подъемников в разных местах. А у нас понятно, почему такого нет: вследствие конфликта интересов. В этом конфликте интерес горнолыжников в том, чтобы за минимальные деньги иметь максимальный выбор мест катания. А интерес владельцев курортов в том, чтобы выжать из нас женой максимум денег и с конкурентами не делиться. Непонятно другое: почему во Франции этого конфликта нет? Почему в Трех Долинах деревни Куршевель, Мерибель, Менюир и Валь-Торанс не душат друг друга и не отгораживаются заборами, а наоборот, объединяются в общую зону катания? Почему такое объединение существует на всех знаменитых курортах?

Ответ содержится в бизнес-идее, известной под именем вин-вин, от английского «win» – «выигрывать». Вин-вин подразумевает, что уступка партнеру – и выигрыш партнера – влечет и твой выигрыш. Скажем, Куршевель уступает Мерибелю в праве принять нас с женой на постой. Но бесплатный лыжный автобус, курсирующий между деревнями, привозит нас из Мерибеля на шопинг в Куршевель. А общий ски-пасс, пропуск на подъемники, привлекает в Три Долины куда больше туристов, чем если бы каждая из долин развивалась по отдельности. То есть в рамках вин-вин различные интересы – включая общественные – счастливо сочетаются и дают выигрыш всем: и лыжникам, и владельцам отелей, и владельцам подъемников, и торговцам и рестораторам, да и просто богатеющей за счет налогов стране.

Почему же тогда три крохотных курорта в Ленинградской области никак не могут объединиться?

Не знаю.

Может быть, владельцы не слышали про вин-вин.

А может быть, в России отсутствует общественный интерес, и присутствует только частный.

А может, потому, что конкурентов у нас принято душить.

Поэтому порою мы с женой, так и не решив, куда нам ехать, в итоге остаемся дома.

22 марта 2011

http://www.podst.ru/posts/5524/

В записках Петра Чаадаева, известных как «Апология сумасшедшего», есть замечание о том, что любовь к Отечеству является прекрасной вещью, но что еще более прекрасной вещью является любовь к истине. С этим утверждением невозможно спорить, его невозбранно цитировать, и с ним только одна закавыка – его невозможно, а порой и опасно на практике применять. По крайней мере, в России.

Вот представьте: вы инопланетянин, прилетевший на Землю. И вас просят разрешить русско-японский спор о принадлежности Курильских островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Принимать решение на основе истории невозможно: пограничная территория, переходившая из рук в руки.

Я бы на месте инопланетянина руководствовался другим. Первое: кому острова принадлежат сегодня, потому что нарушение суверенитета, то есть прав собственности государства, чревато печальными последствиями. Это понимает, например, Финляндия, не требующая вернуть ей ту часть Карельского перешейка, что была захвачена СССР в результате откровенной агрессии. Но вторым критерием для инопланетянина разумно использовать рачительность. Какая из сторон лучше распоряжается своей землей? Какая меньше вредит природе, где лучше условия жизни? И тут ответ будет не в пользу России. И на Курилах он будет не в нашу пользу – точно так же, как он не в нашу пользу и на русско-финской границе, если сравнивать, например, Иматру и Светлогорск.