Ларри Коллинз - Горит ли Париж?

Натренированный глаз Дитриха фон Хольтица заметил у горизонта серую тучу, что предвещало городу новые ливни. Как обычно после обеда, Хольтиц стоял на своем маленьком балконе в отеле «Мёрис» и, глубоко вдыхая, наслаждался теплым августовским воздухом. В этот момент ничто в мире не могло бы так порадовать коренастого генерала, как продление полуденного оцепенения, в которое, казалось, погрузился город. Но он уже слышал приглушенные хлопки выстрелов из ручного оружия, сливавшиеся в короткие, прерывистые всплески шума по всему горизонту. Их отголоски вызвали у Хольтица чувство беспокойства.

Прислушиваясь к этим расползающимся звукам стрельбы, фон Хольтиц вспомнил разговор, состоявшийся у него с Йодлем около часа назад. Признание, которое он вынужден был сделать, — невольное предупреждение в адрес ОКВ о сложности ситуации в Париже — положило конец его надеждам отвлечь внимание фюрера от своего бедственного положения. Он знал: теперь Гитлер не даст ему покоя. Генерал понимал, что, если шведский дипломат не смог восстановить порядок в городе с помощью перемирия, Гитлер заставит его сделать это силой. В противном случае назначит на его место того, кто это сделает.

Его размышления вновь были прерваны телефонным звонком. Он вернулся в кабинет и снял трубку — на этот раз простого аппарата. До него донесся голос человека, требовавшего личного разговора с комендантом Большого Парижа.

— У аппарата, — ответил фон Хольтиц.

Говоривший представился. Это был офицер военного трибунала в Сен-Клу. Распираемый гордостью, он объявил Хольтицу, что захватил в автомашине, набитой оружием и документами, трех гражданских лиц, которые утверждали, что являются «министрами де Голля». По-видимому, добавил он, это наиболее важный улов в Париже за многие месяцы. Он спросил фон Хольтица, следует ли этих людей казнить на месте за ношение оружия или же передать в СД. Солдатам фон Хольтица был отдан приказ расстреливать на месте гражданских лиц с оружием, и поэтому он отреагировал соответственно.

«Да, конечно, — сказал он, — расстреляйте их». Но тут же передумал. Если эти люди действительно те, за кого себя выдают, то есть представители генерала де Голля в городе, то тогда, подумал Хольтиц, они, наверное, смогут восстановить в столице порядок.

— Привезите их ко мне, — приказал фон Хольтиц. — Я хочу их видеть, прежде чем вы их расстреляете.

Незадолго до прибытия арестованных в его кабинете появились запыхавшиеся генеральный консул Нордлинг и Бобби Бендер. Сюда их привело невероятное совпадение. На авеню Анри-Мартен во время обычной воскресной прогулки хорошенькая парижанка увидела, как в грузовике вермахта мимо нее проехали трое человек в наручниках. Среди них она узнала своего жениха. Нордлинг умолял фон Хольтица найти этих троих, вырвать их из рук СС, пока их не расстреляли. Он сообщил немцу, что это были как раз те люди, с которыми он накануне ночью вел переговоры о перемирии. Без них руководство городом наверняка перейдет к коммунистам. Один из них был даже министром Шарля де Голля. Его зовут Александр Пароди, сообщил фон Хольтицу Нордлинг.

Лицо генерала скривилось в улыбке. «Господин консул, — ответил он, — по-видимому, это как раз те господа, которых я ожидаю».

Комендант Большого Парижа поправил свой монокль и с любопытством уставился на троих мужчин, которых подтолкнули к нему два огромных охранника. За последние 24 часа фон Хольтиц часто задавался вопросом, как выглядят люди, возглавляющие это безликое восстание. Окажутся ли они, как утверждает его разведка, «хулиганами» или «коммунистами»? К своему удивлению, генерал увидел трех запуганных мужчин, мало чем отличающихся от тысяч клерков, которые заполняют улицы Парижа по окончании рабочего дня.

Некоторое время он разглядывал их, а затем, не удержавшись от едва заметной улыбки, выразил свое удивление по поводу того, что три руководителя тайного Сопротивления оказались настолько глупы, что отправились по улицам средь бела дня в машине, набитой оружием и компрометирующими документами. «Вы что, принимаете моих солдат за бой-скаутов?» — спросил он.

Но фон Хольтиц не за тем приказал доставить этих людей в свой кабинет, чтобы потренироваться в насмешках. Он собирался сообщить им о масштабах катастрофы, которая обрушится на Париж, если уже принятое перемирие не состоится. По всему городу вновь начались перестрелки, добавил он. Как военный губернатор Парижа, отвечающий за порядок и безопасность своих войск, он будет вынужден, не имея другого выхода, ответить насилием на насилие. Он предупредил арестованных, что со всей решимостью будет обеспечивать безопасность своих коммуникаций в самом Париже и транзитных. Если бои возобновятся, то последствия для столицы и ее жителей могут быть трагическими.

Фон Хольтиц заметил, как при этих словах Пароди побледнел. Этот человек ему сразу же не понравился. Упорный и бескомпромиссный Пароди не проявил покорности, которой, по мнению фон Хольтица, требовало его положение. Теперь заговорил француз. Он тоже хочет порядка в городе. Но добавил: «Вы, генерал, командуете армией. Вы отдаете приказы, и ваши люди подчиняются. Сопротивление состоит из многих отрядов, и я контролирую далеко не все».

Фон Хольтиц оценивал его долгим взглядом. Несколько минут назад у него возникло сильное желание приказать, чтобы этого самонадеянного французишку расстреляли прямо под окнами, в саду Тюильри. Однако он не оставил надежды, что из этой встречи может что-то получиться. Если его предостережения действительно дошли до этих людей, то их влияние может помочь сохранить нордлинговское перемирие. Обернувшись к шведу, он сказал: «Господин консул, поскольку эти люди были арестованы после прекращения огня, я решил передать их на ваше попечение».

С этими словами немец встал и вышел из-за стола. Он спросил Пароди, является ли тот офицером. Француз ответил, что он офицер запаса. «В таком случае, — сказал фон Хольтиц, — между офицерами такой жест допускается». И с этими словами прусский генерал протянул руку человеку, которому он только что сохранил жизнь.

Но Пароди отказался ее пожать.

Нордлинг заметил, как краска залила лицо фон Хольтица. Это был жест, который фон Хольтиц и двадцать лет спустя вспоминал с горечью. Но не меньше его был взбешен офицер фельджандармерии, доставивший трех пленников. Когда этот офицер провожал их вниз по лестнице отеля «Мёрис», другой офицер услышал его бормотание: «Мы вас достанем». Бобби Бендер обогнал эту маленькую группу и выскочил на улицу. Слева, у тротуара улицы Риволи, он увидел черный «паккард» с работавшим на холостых оборотах двигателем. Рядом с водителем сидел человек в гражданском и наблюдал за группой. Перед ним на приборной панели поблескивал вороненой сталью автомат.