Сергей Беляк - Адвокат дьяволов

Но после того, как в судьбе Дмитрия Олеговича произошли значительные перемены, и он стал бо-ольшим человеком в правительстве России, забавно было бы взять у него автограф на титульном листе его мемуаров с таким двусмысленным теперь названием! Тем более что эти мемуары регулярно переиздаются.

Но если вернуться к процитированному выше тексту, то в нем слышится все та же обида, свойственная скорее вспыльчивому мальчишке, но не опытному политику.

Каких «заказчиков» мог бы я «выставить в идиотском виде», если абсолютно всем, кроме, вероятно, одного Рогозина, было ясно, что вся эта история с «Родиной» и есть политика?! И конечно же все понимали, что такой вопрос, как снятие с выборов парламентской партии, решается на самом верху. А где же еще? Не судьи же городского суда решают в России подобные вопросы! Но если лидер партии считает иначе, то мне остается лишь посочувствовать его соратникам.

А Рогозин мало того, что написал все это «для истории» в своих мемуарах, но ранее, «с болью в сердце и гневом в голосе», рассказал о том же чиновникам из Администрации президента, — дескать, смотрите, господа, вас рассекретил адвокат Беляк!

Только я-то в Администрацию, в отличие от него, не ходил, и никто из тамошних кукловодов своих секретов передо мной не раскрывал. Потому что все их секреты — секреты Полишинеля! И чтобы понять происходящее, достаточно было просто проанализировать события и иметь минимальный опыт в таких делах.

Не делился со мной никакими «тайными сведениями» и Владимир Жириновский, которого я, собственно, и представлял в суде.

У меня вообще сложилось тогда впечатление, что Вольфович был уверен, что Верховный суд все-таки отменит решение Мосгорсуда и «Родина» получит возможность участвовать в выборах. В противном случае, зная его характер, убежден, он бы обязательно приехал в суд, не упустив возможности засветиться лишний раз на телеэкранах в период избирательной кампании, да еще в образе «победителя».

Но когда через несколько дней Жириновский рассказал мне о хождениях Рогозина с жалобами по кабинетам и коридорам Администрации и попросил впредь «не раскрывать всех тайн», а то «там обижаются», я понял, что у Путина с умными кадрами явная напряженка.

Чуть позже Эдуард Лимонов сообщил, что Рогозин встречался с ним и с Гарри Каспаровым в одном из московских ресторанов. Встречался демонстративно — якобы под съемку наружного наблюдения, чтобы «попугать Администрацию президента уходом в непримиримую оппозицию». И заявлял, что у его «Родины» будет теперь новый цвет эмблемы — «лимонно-желтый»… Чем все это закончилось, мы знаем.

16 января 2013 года в центре Москвы был застрелен один из главных российских криминальных авторитетов, 75-летний вор в законе Аслан Рашидович Усоян, более известный под прозвищем Дед Хасан.

Это была далеко не единственная насильственная смерть криминальных лидеров такого уровня в постсоветской России. Сильвестр, Отарик, Япончик, Дед Хасан… Подобные смерти за двадцать с лишним лет смутного времени стали для нас привычны, превратившись в характерные приметы нашей повседневной жизни. Такие же, как заказные убийства политиков и журналистов, махинации на выборах, продажа депутатских мандатов, министерских и губернаторских должностей, непрекращающиеся коррупционные скандалы, слэм претендентов в борьбе за власть и лучшее место у кормушки в последние годы правления Бориса Ельцина, постоянное перераспределение капиталов и собственности среди его друзей и друзей пришедшего ему на смену преемника — Владимира Путина. Криминальный мир, разумеется, не оставался от всего этого в стороне.

Где нелегальный бизнес и незаконные сделки, сокрытие доходов и черный нал, там и криминал. Это — аксиома. Так было в 60-70-х годах прошлого века, когда советские воры и налетчики (будущие «короли» российского преступного мира) рэкетировали цеховиков, торгашей-спекулянтов, ювелиров и стоматологов. Так было и в 90-х, когда проводилась приватизация, включающая залоговые аукционы, в результате которых в собственность нескольких коммерческих банков перешли государственные пакеты акций таких крупных компаний, как «Норильский никель», «Сибнефть» и ЮКОС.

Махинацию с залоговыми аукционами придумал не Япончик и не Дед Хасан. Ее придумал Владимир Потанин, и она была гениальна! Суть ее заключалась в следующем.

У нового государства — Российской Федерации — денег катастрофически не хватало. Но в правительстве сидели свои люди. И вот хитроумный Потанин предложил провести среди коммерческих банков залоговые аукционы.

Победители этих аукционов, за обязательство предоставить правительству кредит, получали в качестве залога госпакеты акций ряда крупных компаний. Акции эти передавались лишь на время. «На время» — это же не преступление! А вот если правительство в установленные договорами сроки не возвратит полученные кредиты, то тогда государственные пакеты акций перейдут в собственность банков. Все по-честному!..

Инициативу Потанина поддержали первый вице-премьер правительства Анатолий Чубайс, вице-премьер Олег Сосковец и — все лидеры российского преступного мира. А организацию проведения таких аукционов поручили Альфреду Коху — первому заместителю председателя Госкомимущества, а позднее — еще одному вице-премьеру правительства России.

В итоге в конце 1995 года Министерство финансов заключило с победителями аукционов сразу дюжину договоров кредита под залог акций, принадлежащих государству. Надо ли пояснять, что некоторые из этих «победителей» вдобавок ко всему еще и «кредитовали» правительство не своими, а государственными деньгами, которые Минфин заранее размещал на их счетах, а потом они же переводились по договорам правительству РФ?…

«Если бы мы, — оправдывался позднее Анатолий Чубайс, — не провели залоговую приватизацию, то коммунисты выиграли бы выборы в 1996 году…» Но он привычно лукавил.

Через 15 лет фиктивный характер залогового аукциона по приватизации «Сибнефти» подтвердил Роман Абрамович. «Сговор Березовского и его партнера Бадри Патаркацишвили с другими участниками торгов, — заявил он под присягой в лондонском суде, — позволил им избежать конкуренции и купить компанию за стартовую цену».

«Мы наблюдаем, как агонизирует клептократическая система ельцинской России, — писал на страницах журнала Forbes Пол Хлебников. — Вопиющий пример порочности приватизационной эпохи — пресловутые залоговые аукционы 1995–1997 гг., обеспечившие Ходорковскому его состояние…

Покупая у государства активы в ходе такой закулисной сделки и по столь заниженной цене, вы рискуете, что ваши права на новую собственность никогда не будут надежно защищены. Сограждане будут считать вас мошенником, а государство — скорее хранителем активов, чем их подлинным владельцем».