Б Скачков - Послесловие к сборнику Лунная ночь

Холланек пытается по мере возможности поглубже заглядывать в психику человека и готов для этого воспользоваться теми выгодами, которые сулит ему научная фантастика, позволяя с легкостью создавать экстремальные ситуации и выдумывать устройства, с помощью которых можно поставить перед человеком совершенно новые проблемы. Так происходит хотя бы в рассказе "Лазарь, воскресни!" (возможность сообщаться с покойниками и не только) или з "Вернуться любой ценой" (встреча с людьми-мутантами с другой планеты и ее драматическая развязка). Или же, наконец, как в повести "Еще немного прожить", искусственный интеллект, располагающий неограниченными возможностями, пы- тается проникнуть в психику людей. Еще дальше идет. Холланек в таких повестях, как "Ослепление" и "Любить без кожи", в которых онтологический статус окружающей действительности так и не определен, появляется некая "чистая духовность"..."

Заметим вдогонку высказыванию Холланека, что он все-таки не совсем справедлив к Мареку Баранецкому. При всем внешнем различии творческих манер двух этих авторов в их подходах к решению задач литературного воплощения волнующих их мыслей гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Думается, здесь свою роль сыграло желание Холланека полемически противопоставить несомненной популярности, какой пользуется в Польше Марек Баранецкий, взвешенное критическое мнение и предостеречь того от соблазна свернуть на более удобную дорогу и продолжать эксплуатировать уже наработанные достижения. Ведь именно Баранецкий, как никто другой (разумеется, если не считать Лема), воплощает в польской фантастике ту тенденцию, которую Холланек считает важной и необходимой, - "настороженное" отношение к науке, отход от безоглядного, некритического воспевания достижений научно-технического прогресса, И высшим мерилом для него, как и для остальных писателей, как для тех же Холланека и Фиалковского, выступает Человек.

Разные по возрасту, воспитанию и взглядам на свое ремесло писатели представлены в этой книге. Но именно такой - разной, подчас противоречивой, полифоничной - представляется нам сегодняшняя картина развития жанра в Польше.

* * *

На карте неба, составленной польскими писателямифантастами, звезда Станислава Лема сияет подобно Солнцу, оттого, быть может, отвлекая наше внимание от других, менее ярких, но несущих не меньший внутренний заряд и ждущих только своего часа, чтобы оказаться в центре общественного внимания. Нам затруднительно определить, кому из них можно отвести роль Луны, готовой заместить Солнце, если ему вдруг захочется перекатиться в другое полушарие и наступит ночь. Но претендентов так много, что ночь обязательно будет лунной.

И пусть эти сравнения покажутся слишком высокопарными, большого греха в этом нет. Лучшими своими произведениями польская фантастика заслужила право составить в антологии мировых литературных шедевров свой полновесный том, от которого, исполнись вдруг мрачная фантазия Рэя Брэдбери, быть может, и отступил бы Гай Монтэг.

Б. Скачков