Ахмед Рушди - Шаг за черту

Безрассудство и эмоции к настоящему моменту политизировали расследование. Остается надеяться, что те, кто боится утаивания информации со стороны США, не создадут атмосферу, которой охотно воспользуются американские и египетские политики и дипломаты, чтобы скрыть правду в интересах сохранения нормальных двусторонних отношений.

Мусульмане, живущие на Западе, тоже продолжают ощущать настороженность, подозрительность и давление. Обсуждения подробностей крушения египетского авиалайнера, породили в многоконфессиональной Великобритании требование, чтобы все религиозные верования — не одна только англиканская церковь — были бы защищены от критики. Предполагаемая «исламофобия» Запада служит основанием для того, чтобы призывы к принятию нового закона звучали все громче.

Это правда, что у многих на Западе срабатывает некий рефлекс сродни коленному, который приводит к всплескам антиисламских настроений, так что обиды британских мусульман часто вполне обоснованны. Однако предложенное решение ведет не туда, оно из тех решений, которые лишь ухудшают существующее положение. Потому что главное — защищать людей, а не их идеи. Совершенно справедливо, что мусульмане — что все — имеют право свободно исповедовать свою религию в свободном обществе. Совершенно справедливо, что они должны быть защищены от дискриминации, когда бы и где бы ни сталкивались с ней. Но совершенно несправедливо с их стороны требовать, чтобы их система верований — чтобы любая система верований или образ мыслей — обязательно была защищена от критики, непочтительных высказываний, сатиры, даже насмешливого пренебрежения. Это разделение индивидуальности и ее убеждений является основополагающей истиной демократии, и если какое-либо сообщество ищет способа ее замарать, это не делает ему чести. Британский закон о богохульстве — пережиток прошлого, который утратил силу и должен быть отменен. Держаться за него — анахронизм, противоречащий духу страны, лидеры которой любят начинать все свои речи словом «новый».

Поступательное движение демократии может совершаться лишь в шуме перекрикивающих друг друга идей, в базарной разноголосице несогласия. И несогласие это, каким бы глубоким оно ни было, нельзя подавить с помощью законов. Новое не может умереть, чтобы возродилось старое. Вот это был бы в самом деле зловещий симптом.

И снова скажу: необходим более ясный образ мышления. Западное общество остро нуждается в эффективных способах защиты мусульман от слепой предвзятости. А приверженцы ислама, со своей стороны, не должны настаивать на том, что путь к лучшим взаимоотношениям — путь к новому — лежит через создание новых форм цензуры, правовых шор и кляпов.

Январь 2000 года.

Теперь, когда шумная вечеринка по случаю встречи 2000 года осталась позади, задумайтесь на мгновение о скрытой, повсеместной борьбе, происходившей по поводу и вокруг Ночи Миллениума. За образом мира, освещенного пиротехникой, объединенного на один мимолетный миг весельем и доброй волей, встают новые тени. Мы теперь знаем, что большая игра уже не называется «капитализм против коммунизма». Теперь нам видно — так же отчетливо, как залп фейерверка на фоне ночного неба, — что главная схватка новой эпохи — это противостояние террористов и служб безопасности.

Я был в числе тех десяти тысяч людей, которые собрались в лондонском Куполе Тысячелетия, том самом Куполе, откуда прыгает Джеймс Бонд, сражаясь с террористами в последнем фильме про агента 007. Публика понимала — за те долгие часы ожидания, пока мы развлекались как могли на холодной железнодорожной платформе, как было не понять? — что идет масштабная операция по спасению показательного мероприятия. И лишь немногие знали, что полиция получила «предупреждение о заложенной бомбе», если использовать кодовое выражение ИРА, и люди в Куполе находились на волосок от эвакуации.

Изо дня в день мир только и слушает, что про терроризм. В Соединенных Штатах без конца звучит имя нынешнего — «буки» — Усамы бин Ладена, — которым пугают нас, детей. В новостях сообщают об арестах: на американо-канадской границе схвачен человек с оборудованием для производства бомб, задержана группа в Иордане. В Сиэтле отменили празднования. А в Японии вышел на свободу один из лидеров «Аум Синрикё», и теперь страна опасается вспышки терроризма. Президент Шри-Ланки Чандрика Кумаратунга вошла в историю, выжив после нападения террориста-смертника. Поступили ложные сообщения о бомбах, заложенных на британском ипподроме и футбольном стадионе. ФБР опасается провокаций со стороны религиозных фанатиков, ожидающих конца света, и душевнобольных отщепенцев. Но в итоге все — за исключением бедного Джорджа Харрисона, которого ранил один из таких душевнобольных, — отделались сравнительно легко.

Почти все — потому что все-таки был еще угон самолета Индийских авиалиний. Были события в аэропорту Кандагара, когда правительства как минимум четырех стран выглядели крайне скверно. Непал доказал, что Катманду заслуживает репутации пособника террористов, если позволяет подниматься на борт самолета людям с ружьями и гранатами. Индийское правительство — впервые за многие годы — капитулировало перед террористами, проявив свою слабость (что же оно станет делать, когда угонщики захватят следующий авиалайнер?). В итоге террористы, прошедшие подготовку в лагерях Талибана и имеющие пакистанские паспорта, скрылись, перебравшись из Афганистана, скорее всего, в Пакистан. Таким образом, одна, отошедшая было в прошлое, разновидность терроризма получила новое рождение.

Коленки кое у кого задрожали, что было вполне предсказуемо. Один журналист исламистского толка, пишущий для либеральной британской газеты, из тех, какие были бы запрещены в исламских странах, посетовал, что ярлык «террорист» вешают на участников освободительных движений, борющихся с жестокими тираническими режимами. Однако террористы не борцы за свободу. В Шри-Ланке во время террористического акта были убиты люди, выступавшие за мир и согласие. Да и угонщики самолета Индийских авиалиний вовсе не выступали в защиту жителей миролюбивого, опустошенного Кашмира.

Тот факт, что празднование миллениума обошлось без взрывов, службы безопасности справедливо считают своим триумфом. В конце концов, обеспечение безопасности, иными словами, искусство предотвращения нежелательных событий — работа неблагодарная, поскольку, когда все в порядке, непременно найдется кто-нибудь, кто объявит принятые меры безопасности чрезмерными или излишними. В Лондоне в канун Нового года операция по обеспечению общественной безопасности приобрела такой размах, что в менее благополучных странах граждане, случись им наблюдать такое, решили бы, что у них на глазах совершается, как минимум, государственный переворот. Мы же о подобных вещах и не думали. Все службы безопасности стояли исключительно на страже нашего веселья, и это должно впечатлять, внушать благодарность. Тем не менее все-таки остается повод для размышлений. Если идеология терроризма состоит в том, что террор действует, то идеология служб безопасности основывается на допущении высокой вероятности «неблагоприятного сценария». Беда в том, что этот «неблагоприятный сценарий» играет на руку тем, кто запугивает. Когда вы переходите дорогу, неблагоприятный сценарий заключается в том, что вас собьет грузовик и вы погибнете. Однако же все мы переходим дороги каждый день — как без этого? Соглашаясь следовать неблагоприятному сценарию, мы гарантируем террористам победу без единого выстрела.