Ахмед Рушди - Шаг за черту

В моих «Детях полуночи», написанных много лет назад, кульминационная сцена также происходит в Бенаресе, в такой же дешевой гостинице для вдов. Я, конечно, вижу в этом случайное совпадение, тогда как другой автор, бенгальский писатель Сунил Гангопадхья, обвинил по аналогичной причине Мехту в плагиате, заявив, будто она переписала один из самых важных эпизодов в его романе «Те дни». Мехта признает влияние на свою работу книги Гангопадхьи, но отвергает обвинение в плагиате. Переводчик этого романа Аруна Чакравати также возмущается сценарием, заявляя, что он куда мельче исторической хроники Гангопадхьи: роман «полон света», а сценарий «вялый».

Обвинение в плагиате стало одной из причин, почему индийская элита почти не помогала Мехте в ее противостоянии с головорезами из БДП. Деятели индийской культуры говорят, что Мехта должна была заранее побеспокоиться и заручиться поддержкой министра информации от БДП Аруна Джайтли, который, как и все прочие члены его партии, терпеть не может людей искусства. Говорят еще, что она сама виновата — вызвала недовольство БДП неосторожными публичными заявлениями, отчего ее официальные противники лишь укрепились в своей позиции, и, скорее всего, фильм теперь останется незаконченным. Ей следовало сначала закончить съемки, а уже потом раскрывать рот.

Но, например, художник Виван Сундарам считает, что случай с Мехтой отчетливо продемонстрировал: у БДП сейчас два лица — «умеренное» руководство во главе с премьер-министром Аталом Бехари Ваджпайи, который дал разрешение на съемки, и рядовой состав с его «жесткой» позицией, те самые боевики, что выбросили отснятую пленку в Ганг и угрожали расправой Мехте, вынудив своих руководителей прервать съемки.

У Конгресса сейчас странные партнеры. Меру его падения можно, наверное, оценить, глядя на его союзников. В штате Бихар поддержку ему обеспечивает снова вышедший на политическую сцену скандально известный Лалу Прасад Ядав и его жена Рабри Деви (именно они стали прототипами персонажей романа «Земля под ее ногами», Пилу и Голматола Дудхвал, продажных бомбейских политиканов). Несколько лет назад Лалу, занимавший тогда должность главного министра штата Бихар, обвинялся в причастности к уже упоминавшейся «фуражной афере», когда субсидии на поднятие животноводства тратились на корма для несуществующих коров. (Пилу у меня в романе получает субсидии на корма для несуществующего стада козлов.) Тогда Лалу был арестован, но сумел передать свой пост Рабри и спокойно продолжал руководить штатом из тюремной камеры.

С тех пор он успел выйти на свободу и снова сесть. Сейчас рулит, по крайней мере технически, снова Рабри, поскольку Лалу вновь арестован и назревает новый громкий скандал. Налоговая полиция выясняет, каким образом Лалу и Рабри удалось построить огромный дом и жить на широкую ногу, притом что в Индии министры — даже более высокого ранга — получают довольно скромное жалованье. Предъявлен список претензий и к Рабри, но она не собирается уходить в отставку, — точнее говоря, это Лалу сделал из тюрьмы заявление о том, что у его жены нет оснований оставлять свой пост.

Как писатель, в некотором роде склонный к сатире, я с интересом слежу за этой сагой о Ядавах, с их неприкрытым воровством, откровенным бесстыдством, даже наглостью, с какой Лалу и Рабри заявляют о себе. Такова эта страна, где бандитов избирают в парламент и где человек, управляющий штатом из тюремной камеры, получает публичную поддержку такой политической фигуры, как лидер правящей партии Соня Ганди.

Зафар — двадцатилетний высокий молодой человек с приятными манерами — умеет, в отличие от отца, держать свои эмоции при себе. Но чувства у него глубокие, к Индии он относится серьезно, с пониманием, уже пытаясь составить о ней собственное мнение, и, возможно, в результате откроет что-нибудь новое в себе, о чем и сам не подозревает.

В первую очередь он замечает то, что бросается в глаза всем, кто приезжает в Индию впервые: ужасающие нищие домишки вдоль железной дороги, похожие больше на мусорные баки, а не на дома; мужчин с протянутой рукой на улицах; чудовищно низкое качество индийского Эм-ти-ви и болливудских фильмов. Мы проезжаем по району казарм, и он спрашивает у меня про местную армию: такая ли же это важная политическая сила, как в соседнем Пакистане? — и приятно удивляется, когда я говорю, что индийская армия никогда не вмешивается в политику.

Предлагаю ему примерить индийское национальное платье. Сам я переоделся в прохладную свободную курту, похожую на пижамную рубаху, сразу, как только прилетел, но Зафар артачится. «Не мой стиль», — говорит он, предпочитая оставаться в лондонской одежде — в штанах «карго» и в кедах. (Под конец поездки он все же сменит «карго» на белые «пижамные» штаны, хотя на курту так и не согласится, все равно какой-никакой прогресс.)

Несмотря на то что мой роман «Дети полуночи» посвящен сыну («Зафару Рушди, который, вопреки ожиданиям, родился в полдень»), он в нем прочел главы три. Честно говоря, он не прочел до конца ни одной моей книги, только «Гаруна» и «Восток, Запад». Дети писателей редко читают то, что пишут родители. Отец должен быть отцом. Зафар поставил мои книги у себя в комнате на видное место, но читает Алекса Гарланда и Билла Брайсона [147] Алекс Гарланд (р. 1970) — британский писатель, сценарист, журналист. Его первый роман «Пляж» был удостоен премии Бетти Траск и экранизирован Денни Бойлом (главную роль в фильме сыграл Леонардо Ди Каприо), что принесло Гарланду мировую известность. Билл Брайсон (р. 1951) — американский писатель, автор юмористических путеводителей и «Краткой истории почти всего на свете» (премия Рене Декарта за вклад в развитие мировой науки). , а я делаю вид, что так и надо.

Теперь он, бедняга, проходит ускоренный курс, изучая мои книги, а заодно и мою жизнь. Вот Красный форт, где, как сотни других мусульман, укрылись после Раздела мои тетя и дядя в надежде, что армия их защитит; этот эпизод вошел в мой роман «Стыд». А если здесь свернуть с шумной главной улицы Дели Чандни-Чоук и пойти дальше кривыми улочками, попадешь в старый мусульманский район Баллимаран, где до переезда в Бомбей жили накануне освободительной бури мои родители, а также Ахмед и Амина Синай, родители главного героя в «Детях полуночи».

К литературному туризму Зафар относится со здоровым юмором. Смотри, это вот здесь, в старой крепости Пурана-Кила, построенной на месте легендарного города Индрапраштха [148] Крепость Пурана-Кила старше Красного форта и многих других сооружений Дели. Известно, что после 1545 г. Хумаюн, второй правитель империи Великих Моголов, отстроил заново укрепления, возведенные предположительно в X–XII вв. А до того здесь, по верованию индусов, находился город-столица Пандавов, полумифических царей, о которых повествует «Махабхарата». Данные раскопок подтверждают, что на этом месте люди жили за тысячелетие до нашей эры. . Ахмед Синай оставил бумажный пакет с деньгами для шантажистов. Смотри, вон обезьяны, которые стащили пакет и разбросали деньги. А вон Национальная галерея современного искусства, где висят работы Амриты Шер-Гил, наполовину индианки, наполовину венгерки [149] Амрита Шер-Гил (1912–1941) — индийская художница, училась в Париже (1929). Органично соединила в своих работах традиции древнеиндийской живописи и постимпрессионизма. , которая стала прототипом Ауроры Зогойби из «Последнего вздоха мавра». Ладно, пап, хватит. Ладно, я их прочту, на этот раз в самом деле прочту. (Наверняка не прочтет.)