Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

было исправить причины народного недовольства. По вопросу о мает-

ностях старшин и войсковых товарищей полагалось возможным

успокоить народные жалобы на утеснения тем, что гетман издал

универсал, в котором давал наставление владельцам не отягощать

своих подданных в землях, лесах, сенокосах и во всяких угодьях

под опасением отобрания маетностей. Но и это делалось только на

случай возможности отягощения. Угрожая в своем универсале

владельцам маетностей карою за отягощение подданных, гетман

сообщал в приказ, что от особ, владеющих маетностями, как от

генеральных старшин и полковников <���люди в подданстве будучие

отягощения и бремени неудобоносимого не терпели>. Относительно

аренд, возбуждавших также всеобщее недовольство народа, гетман

до поры до времени ограничился универсалом, дозволявшим на

крестины и на свадьбы курить вино для своего домашнего обихода и

покупать дешевою ценою вино бочками: собственно, это и прежде

дозволялось, но с таким ограничением, чтобы покупаемая бочка

заключала не менее пятидесяти кварт. Теперь же дозволялось

покупать гораздо меньше - в десять кварт, и притом без явки арендарям

и их шафарям*, объявляя единственно местным полковым

старшинам. Самых арендарей обязали продавать враздробь кварту не

дороже двух копеек. Это издавалось только как временно

облегчительные меры, - предполагалось скоро уничтожить аренды вовсе.

Неугомонный Петрик в Крыму старался расположить нового

хана и представил какое-то письмо, полученное будто бы от

полтавского полковника. В этом письме уверяли, что как только он

явится с татарами, то весь Полтавский полк ему сдастся.

Крымские мурзы убеждали хана Селим-Гирея верить Петрику и

сообщали, что им подлинно известно, как малороссияне не терпят

москалей и готовы принять татар как избавителей. Бывшие в

Крыму невольники-греки, напротив, уговаривали Петрика не

пускаться снова в это дело и не отдавать на расхищение мусульманам

своих единоверцев. Петрик на это им отвечал: <���Я стою за поспо-

литый народ, за самых бедных и простых людей. Богдан

Хмельницкий избавил народ малороссийский из неволи лядской, а я

хочу избавить его от новой неволи москалей и своих панов>.

11 января 1693 года хан Селим-Гирей отправил в поход зятя

своего Нуреддина-салтана и сына Ширинбея с ордами, а с ними

выступил и Петрик с кучкою своих воровских Козаков. Прежде

всего хан Селим-Гирей приказывал им идти к Сече и попытаться

подвигнуть сечевиков идти в малороссийские города. Если

малороссийские города не станут сдаваться, то хан не приказывал их

1 Здесь - агентам.

469

разорять. Сам jcaH обещал весною идти t ордами на

великороссийские города и слободы. 16 января Нуреддин-салтан и Петрик

отправили в Сечь воззвание, убеждавшее пристать к ним. Петрик

извещал запорожцев, что он прошлое лето не мог довести своего

предприятия до конца оттого, что татары его покинули, а теперь

новый хан Селим-Гирей в совете со всем своим государством

постановил помогать малороссиянам, чтоб вырвать их из-под

московского подданства. <���Не прельщайтесь, братья, - выражался он, -

что московские цари шлют вам червонные золотые: все это Москва

делает оттого, что видит волка в лесу, а как Москва помирится с

Крымом, то часть нашей Украины орде отдаст, а другую заберет

себе в вечную неволю. У нас правдиво говорится: за кого крымский

хан, тот и будет пан!.. Не привязывайтесь к этой Москве, как

рыба-судак к неводу, что ее еще не затягивают неводом, а она уже к

нити прилегает и тащит ее рыболов туда, куда уже прежде других

рыб затащил. Так и вы добровольно привязались к Москве, а она с

вами то же учинит, что уже прежде учинила с теми, которых

раньше вас под свою власть взяла>.

На это воззвание запорожцы послали Петрику ответ, составленный сечевым писарем Созонтом Грибовским. Запорожцы

выражались, что, усматривая близость конца миру, они считают

приличным, вести себя так, как учит церковь - царей почитать

и панов слушаться. <���Предавшись отчаянию и забыв создавшего

и искупившего тебя своею кровью Бога, - писали они, - ты

отдался бездонному аду с душою и с теломГ Желаем тебе там

беседовать на вечные времена! От крымского хана ты получил

клейноты; иди же себе с ними куда хочешь, только от нас

убирайся подальше. Без нашего ведома ты ушел в Крым, без нас

теперь и поход свой совершай, а нам больше не докучай!>

Нуреддину отвечали запорожцы, что, согласно с договором, заключенным прошлый год с бывшим Калгою-салтаном в

Каменном Затоне, они желают безопасно от татар промышлять

звериными, соляными и рыбными добычами, но отрекаются от военного

похода на Московское государство. Нуреддин -после этого послал

им еще одно письмо в таких выражениях: <���Нам не надобно такого

мира, какого хотите вы, и от нынешнего часа вам от нас не будет

покоя! Если же опомнитесь, то пусть ваш кошевой атаман сам

приезжает к нам для разговора, либо вместо себя знатных особ

присылает>. На это запорожцы уже не послали письменного

ответа, а словесно передали: <���Мы ко псу Петрику больше писать

не станем и выходить к вам-из Сечи не будем>.

Запорожская Сечь показала татарам, что Петрику на нее нечего

полагаться, но Петрик уверял Нуредцина и мурз, что в Гетманщине

встретят их не так, как в Запорожье. <���Все города

малороссийские, - говорил Петрик, - признают меня гетманом и тогда оста-

470

нется разослать татар загонами в великороссийские украинные

города и в малороссийские слободские полки, чтобы вывозить оттуда

малороссиян на правую сторону Днепра>. Петрика особенно

занимала мысль вновь населить Правобережную Украину, и такая

мысль нравилась бусурманам, потому что малороссияне, перешедши на правую сторону Днепра, очутились бы под турецким

господством. Петрик писал письма в Чигирин и в Корсун, добиваясь, чтобы тамошние жители заранее признали его гетманом. Несмотря на

грубый .отказ всего запорожского коша, в Сече нашлось-таки

несколько забулдыг, которые тогда пристали к Петрику.

Татары с Петриком двинулись в Украину к Переволочне1.

Они намеревались напасть на этот городок ночью, но какой-то

хлопец, пойманный татарами, ушел из их рук, просидел некоторое

время закопавшись в снегу, потом вылез, прибежал в Переволочну

и дал впору знать о подходящем неприятеле. 15 января в полночь

явился Петрик с татарами. Он уверял Нуреддина, что переволо-

ченский сотник явится к нему с хлебом-солью. Вышло не так.