Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

стали бежать и увлекли за собою присланных Козаков. Только

часть последних примкнулась к четырем батальонам и

четыремстам драгунам, составлявшим стародубский гарнизон. От них

пошли по всей Украине вести, что вошедшие в Стародубский полк

шведы не делают жителям ничего дурного, а, напротив, великороссийские войска, пришедшие будто защищать край, жгут

селения, грабят, разоряют жителей, насильно загоняют их в

укрепления, понуждают к непривычным работам, бесчестят и ругаются

над ними, обзывая их изменниками. Беглецы распространили

такой страх между козаками, что товарищи полков Миргородского, Лубенского и Прилуцкого в числе нескольких сот человек явились

к гетману в обоз у местечка Салтыковой Девицы и подали

просьбы, написанные от каждого полка особо, но по однохму пошибу.

В связи с такими явлениями, возбуждавшими вражду к

великороссийскому войску, стоит современная жалоба черниговского

полковника на солдат майора Геннинга, которые делали обиды

жителям, какого-то Шевлюгу до полусмерти избили, а майор, когда ходили к нему малороссияне жаловаться, выгонял их по шеям, и одного атамана так ударил ружейным дулом в бок, что тот, полетевши вниз головою по лестнице, сильно ушибся.

Неудовольствие против великороссиян в малороссийском

народе все более и более разгоралось и было кстати для Мазепы, когда

он намеревался ввести в Украину шведов как освободителей от

московской власти. Но тут случилось событие, которое чуть было не

640

открыло замысла Мазепы. Когда генерал Лагеркрона вошел в Ста-

родубский полк, тотчас стали разноситься воззвания, называемые

у русских <���прелестными> письмами. Шведский генерал убеждал

малороссиян не бояться1 шведов, жить спокойно в своих домах, а из

Стародуба пусть выходит к нему навстречу бурмистр со

знатнейшими обывателями и пусть везут к ним на продажу хлеб и всякое

съестное. Жители не поддавались на эти прельщения, а бежали без

оглядки, спасаясь как от шведов, так и от великороссиян. Между

разносителями таких <���прелестных> писем попался польский

шляхтич Яку б Улашин: он вез письмо от пана Понятовского, находившегося резидентом Станислава при шведском короле. Письмо было

к Мазепе. Понятовский просил малороссийского гетмана отпустить

на свободу его пленного брата, в воспоминание доброго приема, оказанного когда-то Мазепе’в Луцке. Почему-то этот господин

показался подозрителен, и генерал Инфлянт 1 октября отправил его

в походную канцелярию, бывшую тогда в Почепе. Улашина

подвергли пытке огнем, и тот, не стерпя мучений, объявил, что Мазепа

поколебался в верности царю, и Понятовский послал к нему

передать словесно, чтобы, как шведы войдут в Украину, он отписал бы

к Понятовскому и при Божией помощи со всем войском

запорожским приставал к шведам. Улашина еще раз поджарили, но он

более не открыл. Показанию Улашина не придали веры, и копию с

него отправили к гетману. Не только все происходившие перед тем

явления в таком роде настроили царя и его министров считать

всякие обвинения на Мазепу лживыми, но в это самое время Мазепа

заявлял свою преданность, сообщая Головкину весть, что Станислав

с шведскими и польскими войсками направляется на Волынь, чтоб

оттуда ворваться в Украину, просил скорейшей присылки

регулярных войск, потому что малороссияне могут изменить и пристать к

неприятелю. Вместе с тем снова звали гетмана на соединение с

царскими силами. Мазепа отвечал, что показания поляка Улашина не

более, как коварные затеи неприятеля, который хочет привести

верность гетмана в подозрение у государя и тем посеять в Украине

смятение. <���Никакого брата Понятовского у меня нет, я о нем не

слыхал>, - писал гетман. Что касается до требования ехать самому

к великороссийскому войску, то Мазепа отговаривался тем, что в

малороссийском крае возникли беспорядки от пьяных бродяг, безобразничающих толпами в полках Полтавском, Гадяцком, При-

луцком, Миргородском, Лубенском и Переяславском, и это зло

переходит уже в полки: Черниговский, Нежинский и Стародубский, где прежде велось смирнее. Гетман на основании присланных ему

донесений сообщал, что появились две шайки разбойников: одна

под начальством Перебийноса в числе 800 человек, другая -

Молодца в числе 1000. Они своевольствовали, грабили и убивали

людей в приднепровском крае и к ним притекали со всех сторон <���ку-

21 Заказ 785 641

пы> бродяг, словно вода. Если гетман с войском отдалится в Ста-

родубский полк, то своевольники нападут на городы и встретят себе

единомышленников в поспольстве. Полковники и полковые

старшины ропщут и говорят, что если их поведут в Стародубщину, то на

крайнюю погибель их семейств и на разорение их имуществ, потому что тогда простонародье захочет грабить и убивать честных и

богатых людей. Кроме этих причин, гетман указывал на опасность

скорого вторжения Станислава в Украину.

Мазепе, естественно, хотелось во что бы то ни стало оставаться

с козаками в Украине до того времени, как войдет шведская сила, и тогда внезапно и неожиданно объявить себя на стороне врагов

царя Петра. Но прежде чем шведский король появился с своим

войском, от гетмана требовали идти на соединение с великорусскими

войсками, чтобы вместе с ними воевать против шведского короля.

Там уже никак неудобно было ему сделать крутой поворот на

противную сторону. 6 октября, когда Мазепа получил новое приказание

идти с войском на соединение с великороссиянами и самому быть

в главной царской квартире, он призвал на совет своих

единомышленников и спрашивал, ехать ли ему к великому государю.

Старшины закричали: <���Нет. Если поедешь, то погубишь и себя, и всю

Украину>. Тогда Мазепа приказал написать и послал письмо, о

котором сказано выше. Но, по замечанию Орлика, Мазепа спрашивал

старшин только для вида и испытывал их: он даже наружно

показывал перед ними вид готовности ехать по царскому указу, на

самом же деле не помышлял о такой поездке: напротив, он опасался, как бы министры не заманили его с тем, чтобы взять его в свои

руки, тем более что в Польше, как Мазепу извещали, повсюду

носились слухи о его тайном соглашении со Станиславом и о

сношениях со шведами.

На посланное 6 октября письмо Мазепа 10 числа того же месяца

получил ответ. Царские министры сообщали, что, по совету с

фельдмаршалом Шереметевым, они постановили послать царский указ

киевскому воеводе князю Дм. Мих. Голицыну, чтоб он с царскими

ратными людьми, находившимися в Киеве, и с пристойною