Виктор Полищук - Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

А один из участников нападения, д-р (да!) Зиновий Кныш описал его в эмиграции, в Канаде, в двух книгах: "Дрожит подземный гул" (Виннипег, 1953), и "Дух, который рвет к бою" (Виннипег, 1951). Ну, пусть упомянутый пропагандист украинского национализма, бывший боевой референт УВО, д-р Зиновий Кныш (живет по сей день в Торонто) написал две книги о, согласно с юридической терминологией, бандитском нападении на почтовую телегу, об убийстве во время этого человека. Но посмотрим, как выглядит манипуляция фактами со стороны историка ОУН — Петра Мирчука на основании двух описаний одного факта! Труд этого "историка" — это труд пропагандиста украинского национализма. Он, как опытный фальсификатор истории, пишет о саботажах, которые имели место в каждой местности Западной Украины, где только они (поляки — В.П.) были. Это — ложь. Петр Мирчук свою Галичину отождествляет с целой Западной Украиной. А саботажных акций не было ни на Волыни, ни на Полесье. И пацификация в 1930 г., как акция возмездия за саботажи, не охватила Волынь и Полесье.

Саботажные акции не утихали, боевики УВО-ОУН сжигали скирды хлеба, здания, которые принадлежали польским дидычам и колонистам — в каждой местности… где только были поляки. Кроме этого, в течение трех месяцев было проведено двести других саботажей [117] Там же, стр. 239. . Все это — летом 1930 г.

На фоне описанных здесь событий правительство Польши приказало полицейским и военным силам провести пацификацию в некоторых уездах Галичины. Даже, следовательно, не во всей Галичине, а только в некоторых уездах. Она была актом абсолютно недемократическим, не вмещалась в рамки действующего в то время в Польше законодательства. Она была применением неприемлемого для цивилизованного мира актом коллективной ответственности. Это был акт государственного террора. И хотя он был ответом на террор УВО-ОУН, оправдать его никак нельзя. О пацификации, которая длилась с 16 сентября по 30 ноября 1930 г. пишет Ежи Томашевский: Полицейские репрессии охватили многих украинских деятелей, закрыто три гимназии, проведены массовые обыски по селам, в этой ситуации уничтожалось имущество, били тех, кто сопротивлялся пацификации [118] Jerzy Tomaszewski: "Ojczyzna nie tylko Polakow", Warszawa, 1985, стр. 73. .

Пацификация была акцией антигуманной и, как я уже сказал, не вмещалась в рамки действующего законодательства. За нее должны стыдится тогдашние правительственные чиновники. Однако, участие в ней принимала только полиция и войско, в то время, как гражданское население было непричастным к ней. Говорю здесь об этом потому, что в будущем ОУН через своих историков и публицистов убийства поляков будет объяснять, между прочим, последствия пацификации 1930 г. Здесь, как раз расскажу о последствиях этой пацификации, укажу на то, что пацификация ни в коей мере не была причиной происхождения ОУН, которая оформилась за полтора года до того события. Пацификация, вместо этого, привела к усилению влияния ОУН, в частности, среди молодежи Галичины [119] Там же, стр. 74. .

В контексте "возмездной" деятельности УПА против поляков за пацификацию, стоит указать на то, что Петр Мирчук в своем "Очерке истории ОУН" называет только три случая смерти в результате пацификации: до смерти замучили: в Чижкове возле Львова 17-летнего Матвея Паранку, в Рощах возле Львова 18летнего Михаила Тютька, в Селиськах уезд Бибрка 30-летнего Дмитрия Подгорного [120] Петр Мирчук: "Очерк истории ОУН", цит. изд., стр. 252. . Этот труд издан в 1968 году, следовательно, спустя 38 лет после пацификации. Следует, следовательно, прийти к выводу, что это были только три смертных случая, потому что если бы их было больше, то Петр Мирчук, как выдающийся член ОУН да еще и ее историк, наверняка бы знал о них.

Поэтому распространен среди украинцев диаодоры аргумент о "возмездности" действий УПА на Волыни и в Галичине (а такой "аргумент" мне здесь, в Канаде, на протяжении одиннадцати лет приходилось слышать многократно) не выдерживает критики. Во-первых, об этом говорит несоизмеримость жертв, а во-вторых, УПА начала мордовать поляков на Волыни, что не имело ничего общего с пацификацией.

В контексте сказанного стоит привести слова проф. Ярослава Пеленского из университета Айова, США: С исторической точки зрения пацификация в Польше была в большей степени несерьезная, чем грубая; до сих пор длится спор: повлекла она смерть 9 или 19 человек, — и нельзя ее сравнивать с голодом или массовым истреблением интеллигенции в 1930-х годах в Советской Украине [121] "Возрождение", № 5/1986, Мюнхен. . Откуда взялись эти данные о 9 или 19 жертвах, проф. Я. Пеленский не пишет, однако, зная тенденции украинских националистов к оспариванию своей вины и преувеличению чужой, не могу исключить, что уже после 1968 г. (дата издания "Очерка истории ОУН"), деятели ОУН "подбросили" дальнейшие "доказательства" о смерти украинцев вследствие пацификации.

После пацификации, как по спирали, пришел "возмездный" террор УВО-ОУН, как пишет об этом Петр Мирчук. 29.11.1930 г. убит польский дидыч из Богатковец Юзеф Войцеховский, 28 января 1931 г. в лесу около Копычинец застрелен граф Баворовский. В Толстолузе застрелен Франц Бралька. В Ковалевке застрелен Кузьминский. 12.02.1931 г. совершено нападение на коменданта отделения полиции в Гаях, во время которого он был убит. Потом было нападение на почтовую телегу под Бибркой 31.08.1931 г., в этот же день под Печенежином, в этот же день на банк в Бориславе, 8.08. на почту в Трускавце и 29 августа 1931 г. был убит посол Тадеуш Голувка.

Спираль раскручивалась, начались судебные процессы, впоследствии дальнейшие террористические акты ОУН — нападение на почту в Городке, смертные приговоры Василию Биласу и Дмитрию Данилишину, которые были приведены в исполнение.

В 1932 г. проводником ОУН на западноукраинских землях (ЗУЗ) стал Степан Бандера. Происходили дальнейшие акты индивидуального террора, саботажные акции. Помимо прочего, совершено покушение на советского консула в Львове и другие. Пришло время для целого ряда "ликвидаций" (убийств) предполагаемых конфидентов и доносчиков. Убийства выполнялись на основании приговоров Революционного Трибунала, то есть суда ОУН, причем заочно, без всякой процедуры — просто на основании подозрения провод ОУН приказывал убивать.

К более важным актам террора ОУН относится убийство Ивана Бабия, директора украинской гимназии в Львове, которого ОУН подозревала в сотрудничестве с полицией. Степан Бандера утвердил смертный приговор и отдал приказ выполнить его.

15.06. убит министр Бронислав Перацкий. Убийство Перацкого — это был в первую очередь демонстративный боевой акт против польского министра внутренних дел, который по титулу своей должности был официальным репрезентантом и руководителем террористического польского оккупационного режима на западноукраинских землях… [122] Петр Мирчук: "Очерк истории ОУН", цит. изд., стр. 384.