Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6492 ( № 50 2014)

БИОГРАФИЯ

Александр Махов. Микеланджело. – М.: Молодая гвардия, 2014. – 608 c. – ЖЗЛ. – 5000 экз.

Книга историка итальяниста Александра Махова – это, пожалуй самое объёмное жизнеописание Микеланджело на русском языке. Автор умело применил синтез разных жанров. В тексте органично совмещаются элементы биографии, искусствоведческого анализа и исторической хроники. Несмотря на объём и скрупулёзность исследования, книга читается на одном дыхании, при этом нигде ни пяди не уступая вымыслу и историческому шарлатанству. Это связано и с огромным масштабом личности самого Микеланджело, и с компетентностью и мастерством биографа. Большое внимание в книге уделяется анализу поэтического творчества Микеланджело, которое автор книги считает не менее значительным, чем достижения великого итальянца как живописца и скульптора. Стоит отметить, что переводы писем и стихов Микеланджело выполнены самим Александром Маховым. И уровень этой работы также очень высок.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Мебс Гудрун. Воскресный ребёнок / Пер. с нем. В. Комаровой. – М.: Самокат, 2014. – 144 с. – 3000 экз.

Сюжет книги очень трогательный. Восьмилетняя героиня повести «Воскресный ребёнок» живёт в интернате. Она уже давно перестала вглядываться в лица прохожих в надежде, что они по счастливой случайности окажутся её родителями. Она даже по-своему полюбила интернат, но это не мешает ей мечтать обрести маму, пусть и «воскресную», ведь у других детей в интернате уже есть родители выходного дня. И всё же, когда в жизни героини появляется мама Улла, девочка немного разочарована: у её новой мамы нет машины и личного водителя и она не дарит дорогих подарков[?] Воскресной маме и ребёнку из интерната предстоит многому научиться друг у друга, совместно преодолеть трудности роста и стать по-настоящему родными людьми.

Текст переведён с немецкого Верой Комаровой. Чёрно-белые лаконичные зарисовки известной художницы Ротраут Сузанны Бернер углубляют впечатление от книги, которая будет интересна как детям, так и их родителям.

Фото: Михаил ГУТЕРМАН

"Золотой Витязь", Оренбург, Махачкала в культурном пространстве России

На 77-м году жизни я особенно отчётливо понял, что мне очень и очень повезло. Я оказался современником и даже участником великой театральной эпохи. Середина 50-х. Товстоногов, Ефремов, Эфрос, Равенских, Плучек, Гончаров. Чуть позже - Любимов, Захаров, Фоменко. Второе дыхание у Охлопкова, Завадского, Рубена Симонова. Огромное многообразие и богатство, которое объединяется понятием: русский реалистический психологический театр. Театр, открытый любым, самым экстравагантным поискам формы, при одном условии: главные цель и смысл – постижение души человека.

Сегодня эпоха эта завершается, медленно, но неуклонно. Конечно, всё ещё плодотворно работают и те, кому за 70, и даже те, кому за 80. Но вот дальше-то – 25, 50. И энергетика, и опыт, и мастерство – самый режиссёрский возраст. Ефремов создал «Современник» в 28, столько же примерно было Эфросу, когда он ставил в детском театре свои знаменитые розовские спектакли. Сегодня – если говорить об этом возрасте – несколько имён на слуху, которые, даже при самом доброжелательном к ним отношении, с именами Товстоногова или Гончарова несоизмеримы. Я нынче реже хожу в театр, чего-то, наверное, не знаю, да и неловко как-то – на чужую территорию, в чужой монастырь со своим уставом. И однако. И всё-таки[?] То, что вижу, слишком часто совсем, ну совсем не радует. Хочу пробиться к сокровенному, к сути сквозь эпатажи, экстравагантности – и не могу пробиться. Или пробьёшься, продерёшься, предельно напрягшись, сосредоточившись, а там – пустота. Потом читаю в статье продвинутого критика примерно следующее: роль первой какашки удалась вполне, а над второй надо ещё поработать. Не пойду я на следующий спектакль этого экспериментатора. Я старый человек, мне уже поздновато изучать, как работают над какашками, доводя их до совершенства. Или вот ещё: в одном сибирском городе видел «Чайку», где Тригорин и Нина объяснялись в кабинке дачного туалета, он по одну сторону двери, она – по другую. Такое эстетическое единение. А ещё говорят: новых художественных идей нет…

Ну, ладно. Экстремизм, художественный нигилизм – это вовсе не обязательно повод для паники. И вовсе не новость – в истории театра, нашего отечественного, в частности. В конце концов молодости свойственны крайности, отрицание авторитетов. Малоодарённый человек так и остаётся при своих отрицаниях, талантливый – будет упорно искать себя, раскрывать творческое начало в себе. Искать своё место в ряду тех, кто создавал отечественную культуру. И в итоге – не обойдётся без уважения и пристального внимания, пусть критического, к опыту предшественников, к тому, что было создано до него. И здесь возникает аспект моральный, аспект этический. Возникает тема человеческой совести, попросту говоря.

У этой черты особенно тревожно становится.

Вот история с Театром имени Гоголя, с Гоголь-центром. У Сергея Яшина не всё получалось в последнее время. (А у кого и когда всё получалось?) Но театр долгие года добротно и стабильно работал – и вдруг происходит то, что происходит, московский Департамент культуры совершает действие грубое и неуклюжее. С чиновниками, берущимися за руководство культурой, подобные оказии случаются. Но вот режиссёр, работающий локтями (имею в виду преемника Яшина), не возражающий против спихивания коллеги, товарища по профессии, чтобы занять его место, – это симптом общего глубокого душевного неблагополучия. Профессиональная этика, профессиональная солидарность – ау, где вы? И театральная общественность промолчала с удивительным благодушием. Так, нескольких одиноких возгласов. Значит, можно и дальше?

Не о запретах, разумеется, речь. Запреты и администрирование в культуре никогда ни к чему хорошему не приводили. А о том речь, чтобы голос подать. Голос художника, гражданина, который не согласен с тем, чтобы наш отечественный театр разменивали на видимости, мишуру. И несогласие это утверждает лично. Собственным моральным примером. Собственным творчеством. В последнее – самое последнее время – такие голоса звучат явственнее.

Нынешний Международный театральный форум «Золотой витязь» был особенно представительным. Авторитетное жюри, в котором работали мастера театра из России, Болгарии, Сербии, с Украины, из Чехии. Тридцать спектаклей – преимущественно русская классика. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Чехов, Достоевский, Лев Толстой, А.К. Толстой, Шолохов. Разные подходы, разные жанры, разные стили. От полной импровизации чеховской «Свадьбы» (Московский областной театр драмы и комедии из Ногинска, режиссёр Н. Дручек), где актёры запросто общаются со зрителями, до экспериментального «Мцыри» (Школа драматического искусства) режиссёра