Яна Гривковская - Бисер

— А, окно? О’кей… Ну так вот, на чем я остановилась? Ах, да, на том, что у ваших мужчин нет мозгов, воспитания и образования… Раздутые нефтяные пиявки!

За окном на горизонте появляется огромная стая птиц. Она кружит под звуки ветра: то поднимается вверх, собравшись в стрелу, то опускается в виде объемной восьмерки, то расплывается в огромное неровное облако в полнеба. Кажется, движения стаи подчинены законам какой-то неслышной для нас музыки. Ла-а-а, ла-ла, ла-ла-ла…

— А уж как ваши русские мужланы стараются выглядеть аристократами, это просто смешно!

Стая резко пикирует вниз, к сырой земле. Мое сердце бешено стучит. Больше не могу.

— Вики, а твой новый друг, с которым ты познакомилась в свинг-клубе, похож на аристократа?

Вики замолкает, поджимает губы и отворачивается.

Стая за окном взмывает ввысь и растворяется в синеве. Небо синее-синее, хочется его выпить, словно кисель. Некоторое время мы едем надутые, молча. Первой не выдерживает Вики:

— При чем тут он? Это просто друг. Я его нисколько не люблю!

Мне лень отбивать подачу, полную самообмана. Если я скажу то, что вижу, это оттолкнет Вики от меня навсегда…

В гробовом молчании мы оказываемся возле здания, стилизованного под итальянскую виллу. Внутри — неизбежная репродукция Колизея; скучный интерьер, серые стены, белые скатерти и потухшие свечи с остатками воска на подсвечниках. Пепельного оттенка и лица официантов в бабочках. Сквозь холщовые занавески струится тусклый свет. На барной стойке в глиняной вазочке стоит бесподобная белая роза, явно свежесрезанная. Похоже, лишь она одна здесь живая. Ее нежный аромат напоминает, что в мире, помимо этого мрачного ресторана, существует масса красивых и веселых мест…

Грызем булочки в ожидании обеда.

Обожаю, когда Вики простужается. Ее голос начинает играть бархатным контральто с хрипотцой, как у Бони Тайлер, и меня перестают выводить из себя ее глупые бессмысленные рассказы. Сегодняшняя беседа посвящена новому приятелю Вики, лохнесскому чудовищу, любовь к которому прошла все половые проверки и неожиданно вырвалась за пределы джакузи в свинг-клубе.

Не сомневалась, что этого латиноса зовут не иначе, как Адеодэтус, да и фамилию я запомнила практически с первого раза: Санчос Панчос Перрос Гилес Синус Косинус Тангенс Котангенс. Будьте любезны, распишитесь вот здесь…

Теперь эта парочка регулярно наслаждается обнаженным обществом друг друга, соблюдая строгий постельный режим. Каждый день, проезжая мимо Белгравии, Вики забегает в его особняк на пару фрикций, чтобы разбавить свои серые будни. Для полной свободы сексуальных утех весь обслуживающий персонал высылается из дому для прогулки по Гайд-парку.

Вики хвастается, что ее друг каждый раз устраивает для нее немыслимые половые фуршеты, как человек уникальный и творческий. Даже Камасутра у них превратилась в букварь, ведь в дело идет даже лед из вазы, где обычно охлаждается французское шампанское. Морозец между ног стимулирует иммунитет и укрепляет здоровье Адео.

Иными словами, я, в своем скромном уровне сексуальной изобретательности, просто копошусь у подножий своей озабоченной подруги, не говоря уж об Адео, который, вдобавок к своим эректильным способностям, нежданно оказался акционером известной шоколадной фабрики. Почему бы Вики не выплеснуть ему на драгоценное место горячий кофе его же марки, чтобы завершить феерию ощущений?

Сегодняшний обед оказался бы вполне съедобным, если бы моя подруга не затеяла беседу о выковыривании из-под ногтей неприятного содержимого заднего отверстия ее друга, которое глубоко забилось под двухнедельный маникюр, после того как непоседливые пальчики изведали загадочные стороны мужского организма. Она даже не поленилась сложить из зубочисток размер его главного инструмента, долго переставляя палочки с места на место, чтобы, не приведи господь, некорректно повторить форму великого достоинства Адео. Действительно, иного способа описать его просто не найти.

«Адео — это настоящий эксклюзив!»

Тональность голоса моей подруги перескакивает в восклицательное крещендо. Не обезуметь от восторга здесь действительно сложно, ведь не каждый день удается отхватить такой лакомый кусок в виде горного козла с крутыми рогами.

Не хочется портить ее чувство триумфа, но у меня совсем не получается вынуть из пакета счастливую рожицу, чтобы поменять местами маски и разделить с ней отраду.

Внутри меня сыро и пасмурно. Безоблачное расположение духа Вики сводит с ума. До сих пор не могу поверить, что она вот так просто передается мужчинам половым путем, будь то принц на белом коне или прямоугольный викинг с прагматичным прикусом…

«Не смотри на меня так! Я же говорила, между мной и Адео ничего серьезного! Я просто оттачиваю свой сексуальный опыт!»

Интересно, каким образом его можно отточить? Каждый раз, занимаясь сексом с новым партнером, переживаешь ощущение, будто это впервые. От этого чувства невозможно избавиться, даже если спариться с монозиготными близнецами по очереди.

Вывод один: с короткометражными мозгами Вики стали происходить странные вещи. В какой-то момент мне даже захотелось встать и уйти, но я вовремя вспомнила, что этот день наполнен огромным «смыслом», который с минуты на минуту должен появиться в этом ресторане.

Кстати, «смысл» опаздывает уже на полчаса…

Из-за дальнего углового столика возле каменной колонны, освещенной светильниками в виде факелов, появляется необыкновенно высокая мужская фигура.

Ресторан, словно испугавшись этого гиганта, сжимается и становится в два раза меньше…

Ерминингельд мне понравился сразу. Благородный look, полные тридцать пять лет жизни, двухметровый рост, лицо без острых приправ, неотремонтированные зубы, худенькое, как у стебелька, тельце и слегка тронутая сединой, хитро начесанная грива, имитирующая непослушный локон Дональда Трампа. Голубая льняная рубашка, которую он безобразно измял в машине, вполне настраивала на свойский лад, если бы не внезапный шлейф непереносимого парфюма, пахнущего арабскими пирожными и убивающего за собой все живое в радиусе 5 км. Это амбре защитило бы Гельда от недоброжелателей гораздо эффективнее группы охранников с замороженными лицами, которых он, похоже, всюду таскает с собой.

После дежурных nice to meet you Гельд перекидывается парой фраз с Вики об их общих знакомых и кладет на стол потрепанный мобильный телефон того же года рождения, что и он сам.

Обгрызенные под корень ногти говорят о том, что он полный чеканутик.

На правой руке — Romain Jerome. Сгодится.