Александр Дугин - Евразийский реванш России

Вместе с тем дальнейший экономический рост Китая во многом зависит от природных ресурсов, фундаментальный дефицит которых грозит застопорить темпы роста китайской экономики уже в ближайшие годы. Это значит, что у России и в экономической группе КНР есть субъект диалога. Хотя вовлеченность китайской экономики в мировой рынок позволяет предположить, что диалог с экономической группой будет складываться непросто — не стоит недооценивать и американское влияние на Пекин.

Для Китая чрезвычайно важна Россия как носительница ядерного потенциала и обладательница природных ресурсов. Антиглобалисктий контекст позволяет найти в этом обмене максимум общих интересов при соблюдении китайской стороной контроля за миграционными процессами между китайской и российской территориями.

Геополитика Китая сегодня определяется следующими факторами: самое главное и принципиальное — отношения с США — весьма тонкий вопрос. Китай, оставаясь номинально коммунистическим и претендуя на самостоятельную роль в региональной политике, естественно, всячески дистанцируется от США, не устает подчеркивать свою приверженность «многополярной» модели — читай альтернативе глобальной единоличной гегемонии США. Но вместе с тем глубина интегрированности Китая в западную и в первую очередь американскую экономику такова, что любой люфт для серьезных конфронтационных демаршей в этом направлении весьма ограничен. Поэтому здесь Китай, скорее всего, будет придерживаться выжидательной тактики, стараясь увильнуть от прямого американского влияния, но вместе с тем стремясь избежать прямой, фронтальной конфронтации. Для США такой противник, как Китай, чрезвычайно удобен: его политический режим оправдывает рост военных расходов в американском бюджете, а зависимость китайской экономики от внешнего рынка до определенной степени страхует от неприятных неожиданностей.

С востока Китай подпирает активная сила Японии, представляющая собой конкурентную модель организации всего Дальневосточного региона. В этом смысле пределы китайской экспансии на восток строго ограничены. Китайский вопрос является главнейшим геополитическим вопросом в современной Японии, где конкурируют между собой различные модели видения будущего — наряду с атлантистской, откровенно проамериканской позицией рассматриваются как проект «желтого мира» (альянс Япония & Китай), так и евразийский вектор (ось Москва — Токио).

С запада Китай ограничивается исламским пространством Центральной Азии и Индией. Это довольно активные политически пространства с демографическими показателями, отчасти сопоставимыми с самим Китаем. Различие и отчасти антагонизм по многим вопросам: проблема уйгуров-мусульман Синьцзяна, китайско-индийские споры по Тибету и т. д. — ставят естественные преграды для западного вектора развития.

Более или менее открытыми являются два направления: север и юг.

Геополитическая проблема севера для Китая воплощается в китайско-российские отношения. Если взглянуть на этот вопрос из Москвы, то же самое становится китайской проблемой для России. У Китая с Россией на данном историческом этапе крайне слаба т. н. «геополитическая комплиментарность» — «взаимодополняемость». Если для самого Китая российские природные ресурсы, продукты военно-промышленного комплекса и особенно слабозаселенные территории Сибири являются в высшей степени привлекательными, то для России Китай представляет собой только краткосрочный интерес — в первую очередь в вопросе финансовой мощи; стратегически же — геополитически, демографически, геоэкономически и т. д. — Китай, обратившись к северу, представляет собой колоссальный риск и серьезную опасность. И наоборот, Россия жизненно заинтересована в геополитическом сближении с региональными конкурентами Китая — Японией, Индией, исламскими странами Центральной Азии, с которыми «геополитическая комплиментарность» у России, напротив, налицо.

Эти противоречия решаются только в одном направлении: если Китай выбирает в качестве основного геополитического вектора «рывок на юг». Южный вектор геополитической экспансии Пекина, стесненного на востоке и на западе, идеально соответствовал бы стратегическим интересам России. Гигантский Китай вступает на этом направлении в геоэкономические, демографические, военно-политические и дипломатические игры, которые никак не затрагивают евразийские интересы России. Океанический бросок Китая — единственное, что может сделать из него нашего полноценного партнера и союзника. Этот фактор должен рассматриваться как главный аргумент в российско-китайской геополитической игре, входить в перечень основных условий при неформальных переговорах.

Россия заинтересована в том, чтобы в альянсе с Японией и Индией направить китайский вектор в южном направлении. Речь не идет о потворстве колониализму. Речь идет о грамотной и долгосрочной стратегии России в тихоокеанском регионе.

Хороший Китай — Китай, идущий на юг. А это значит, что «ориентация на север» должна быть для него заказана.

Снабжая нефтью Китай, мы укрепляем экономические позиции нашего возможного конкурента. Особенно опасна демография Китая, способная стремительно наводнить Восточную Сибирь и Дальний Восток и, по сути, легко отломить их от России. А так как эти земли являются залогом экономического развития и конкурентоспособности Китая в ближайшем будущем, то Пекин не станет рисковать из-за диалектики отношений с Россией и предпочтет иметь эти земли под ясной и понятной китайской властью — пусть через экспорт своего гигантского населения.

России гораздо более выгодно поставлять нефть в Японию, так как денег у японцев не меньше, а демографической угрозы они для Сибири не представляют. Япония же реагирует на российско-китайское энергетическое партнерство крайне болезненно. Сделав лишний шаг в сторону Китая, мы рискуем потенциалом российско-японских отношений, который куда как выгодней для нас.

Но вместе с тем Пекин последовательно проводит политику, направленную против однополярности и усиления американской гегемонии. А значит, является стратегическим партнером России. Динамичным и сильным.

Этим и объясняются колебания Моосквы. С Китаем необходимо дружить, но при этом от его крепких объятий стоит одновременно увертываться. Иначе уже лет через тридцать наше население заговорит на другом языке или мы вообще проснемся в другой стране. При этом торговый оборот с Китаем по состоянию на 2013 г. достигает 100 млрд долларов (для сравнения, по данным официального представителя Главного таможенного управления КНР Чжэн Юэшэна, объем общего торгового оборота Китая за первое полугодие 2013 года приближается к 2 трлн долларов).