Василий Песков - Окно в природу-2004

С сонной болезнью удалось справиться. Наши сомненья на этот счет все знающий Сам рассеял решительно: «За десять последних лет ни один человек от мухи не пострадал. Я сам ее даже не видел».

Любопытно, что к сонной болезни, разносимой зловредной мухой, дикие животные за долгую эволюцию приобрели иммунитет. И муха надежней всего охраняла их от охотников и земледельцев, обходивших места, пораженные эпидемией сонной болезни. А дикая жизнь благоденствовала. Когда болезнь каким-то образом одолели, а животные сильно умножились, в Уганде образованы были национальные парки, привлекавшие туристов так же, как в Кению и Танзанию. Но в 70-х годах минувшего столетия в Уганде вспыхнула гражданская война. Погибло много людей, и, конечно, пострадали от браконьеров животные. Наш гид сказал: «В парке Элизабет было восемь тысяч слонов, осталось - 800. А носорогов перебили всех до единого». Сейчас положение выправляется.

Национальные парки подобны спасительным островам в океане, заселенным людьми. Дохода государству от них немного, он, главным образом, косвенный - налог с гостиниц и ресторанов. Но в здешних местах нет ни соборов, ни старинных построек, которыми гордятся во многих странах. Слава и гордость Уганды - ее национальные парки. Их охраняют, с помощью международных ресурсов обустраивают, поддерживают в них порядок.

Уганда - страна, заселенная густо. С дороги по холмистому краснозему все время видишь селеньица со старинными круглыми хижинами, покрытыми тростником. В их бедности все-таки есть поэзия связи человека с природой. Удручающе жалки селения возле дороги - какие-то кубики из необожженного кирпича и крытые кое-чем, с торговыми лавками из досок рядом. Тут же клочок земли с кукурузой, касавой, грядками бататов и банановой рощицей. Многодетная бедность кое-как кормится у дороги. Часто видишь базарчики, где кучей лежат стебли сахарного тростника, горы зеленых бананов и всего, что дает огород. Тут же посуда, гончарная и тыквенная, кустарная мебель, кирпич, который формуют и сушат рядом, дрова, доски, цветастые свертки дешевого ситца.

По воскресеньям торговля тут оживляется. С зеленых холмов по тропам к базарчикам приносят продать что-нибудь с огорода либо какие-нибудь поделки. Все доставляют женщины, несущие тяжести на голове. Для мужчин грузовиком служит велосипед, он загружается так же, как в Азии ослик. Поводырь, идущий рядом, едва удерживает свой двухколесный снаряд. Часто на базар приводят детишек. Как везде, им покупают гостинец. Здешняя конфетка представляет собою стебель сладкого тростника. Часто видишь: идет с базара семья - мальчишка несет «конфетку», как удочку, на плече и помаленьку грызет.

В покупках женщин главная радость - ситец. С поразительным вкусом шьются из него одеяния практичные и нарядные, придающие праздничность бедной жизни. Останавливает внимание способность женщин все носить на голове: узелок, вязанку дров, пластиковую канистру с водой, корзину, шарообразный горшок из глины, связку бананов - все непременно на голове! Это с детства заставляет девочек держать спину прямо, быть стройной и легкой на ногу, несмотря на тяжесть. Есть у этих носильщиц шик - держать себя так, как будто ноша вовсе не тяжела, и ее можно даже иногда рукой не придерживать. «Как это вам удается?» - спросил я одну из этих дорожных циркачек, остановившуюся передохнуть. «А вот...» - Женщина показала нечто вроде мягкого бублика, который кладут на голову, чтобы ноша держалась.

У Сама я спросил: почему угандийцы едят бананы незрелые? Он объяснил: «Бананов два вида, одни - крупные, им дают пожелтеть и едят как фрукты. А зеленый банан - это как овощ. В сыром виде их не едят, но зато они первый продукт на кухне - из них варят похлебку, их жарят, пекут. Если этим бананам дать пожелтеть, то получится нечто вроде старого несъедобного огурца - его можно только бросить козе».

Банан вовсе не дерево, а нечто вроде высокого лопуха. В полуторагодичном возрасте на нем появляются гроздья плодов, а у корня - новый росток. Стебель вместе с плодами срубают, и молодой побег начинает бурно расти. Его тоже срубят через полтора года.

Как и везде, в стране есть, конечно, грабители, воры и браконьеры, но я запомнил честного человека. От берега Нила к нашей машине бежал парень в дырявой майке и что-то кричал. Оглянувшись, я увидел в руках его мой рюкзачок, забытый на месте съемки дравшихся бегемотов. Я благодарно парня обнял и украдкой сунул в руку вознагражденье. Парень принял его без подобострастия, и мы улыбнулись друг другу. На драной майке веселого человека я увидел надпись, повсюду распространенную. Ее стоит запомнить: «Акуна матата!» («Никаких проблем!»).

Мой друг, профессор Галушин, в каком-то месте около шумной речки увидел птицу турако и пришел в обычное для орнитологов возбужденье. Я тоже выскочил с фотокамерой, а лидеры нашей команды Валерий и Женя Волковы, подарившие нам с Галушиным эту поездку, вылезли из японского производства выносливой таратайки - просто размяться. Простившись за речкой с турако, мы возвратились к машине и увидели сцену, о которой надо непременно поведать. Наши спутники стояли в окружении набежавших деревенских мужчин и подростков. Объектом величайшего интереса была белотелая и дородная Женя. Она была ослепительно хороша, и африканцы чувств не скрывали, выражая восхищение благоговейным молчаньем. Один из них, что-то вспомнив, сломя голову побежал к «коттеджу» из необожженного кирпича и вывел на порог, как видно, экс-старейшину деревушки. Опираясь на палку, еще один созерцатель прекрасного протер глаза, и все расступились, чтобы он видел, кто пожаловал в деревушку. Реакция этого зрителя была искренней, как у ребенка. Он сказал: «Я люблю тебя. Пойдем спать!» Африканцы легко заражаются смехом, тут же был его взрыв - влюбленному, как оказалось, было 93 года... Всю дорогу потом, оборачиваясь к Жене, мы говорили: «А, может, вернемся? Поклонник наверняка ждет...»

Мама с сыночком

Две недели в Уганде

Нынешний тур по африканским заповедникам почти то же самое, что плаванье по реке на теплоходе - никаких тягот и постоянное ожиданье чего-нибудь интересного. Сидишь в машине с возможностью встать во весь рост и снимать через люк в крыше. В машине - шофер, он же и гид. Ночлег с удобствами, как в хорошей гостинице, еда ресторанная, всегда избыточная. Я заметил: по мере обеднения мира животных, ради которых сюда приезжают вооруженные фотокамерами люди, тут больше всяких удобств в приютах. Я пятый раз в Африке, и меня всегда смущал излишний комфорт ночлегов, всегда хотелось скорее на грунтовую дорогу - передвигаться.