Василий Песков - Окно в природу-2002

На этом току ястреб уже побывал — рядом с шалашом виднеется похожее на половичок пестрое пятно перьев. Ястреб настиг петуха и не счел нужным отнести добычу в сторонку, тут же и пообедал. Иногда и лиса соблазняется прищучить кого-нибудь из беспечных певцов, но это случается редко — сторож не дремлет, да и петух успевает мгновенно взлететь, увидев опасность…

Накал страстей на току достигает предела с восходом солнца. Красная клюква светила выплывает из затуманенных перелесков. В прогале видно, как в стороне от тока тетерев-одиночка, возбужденный солнцем, раз за разом прыгает кверху, что заставляет подумать: не только любовный пыл, но и радость от пробужденья весны, от света и звуков возбуждает нарядных птиц.

Теперь пора и снимать. Сухую траву на непаханом поле недавно сожгли, и я боялся, что черные птицы на гари будут плохо видны. Но выручил легкий мороз. Ночью он застеклил лужи, мимо которых мы шли в темноте, а черный пепел побелил инеем. От этого поле при низком солнце казалось посыпанным мелкими жемчугами. Тетерева видны на нем превосходно. Теперь перед нами не темные силуэты, а ярко расцвеченные петухи — плотное, отливающее зеленью темное тело, черный, похожий на лиру хвост, снежно-белые перья подхвостья, карминно-красные брови. Все это выставлено природою напоказ, все движется и поет, все призвано демонстрировать здоровую силу соперникам, но, главное, удаль и силу должны заметить робкие самочки, обычно наблюдающие за током со стороны. Мы непременных этих участников любовного праздника не увидели, но, судя по тихим, возбуждающим петухов голосам, были они где-то рядом. Зато петухи перед нами как на ладони. Два главных, выяснив отношения, цепко держатся пятачка своих территорий и лишь угрожающе чуфыкают, распуская хвосты.

И по кругу тока все пришло в равновесие. Территориальные отношенья улажены. Кто послабее — притихли на своих законных местах, кто посильнее — расположились поближе к лидерам состязаний. Рулады и чуфыканье стали стихать. Видимый победитель не на крыльях, а решительным бегом отправился за кустарник, и больше мы его не увидали. Чуть в стороне от ристалища совершалось главное таинство в жизни тетеревов.

Яркое зрелище тока для глаз человека не предназначено. Но рискую подумать: ни один театральный спектакль не способен привести человека в столь счастливое возбужденье, как этот хоровод с драками ярких, выразительных птиц.

Светло. Ток утих. Птицы уже не ссорились, а неподвижно, поджав хвосты, сидели на серебристом поле. Не сразу, по одному, стали они улетать на березы и ветлы, покрытые дымом молодых листьев.

Наступила пора вылезать из укрытья. Утро было таким нарядным и таким радостным, что мы, подобно тетеревам, согреваясь, бегали, хлопали по коленям руками. Подошел егерь, счастливый от того, что в этот раз шалаш не подвел. Вместе мы постояли, рассматривая потерянные в бою перья тетеревов, и любовались увалами, напоминавшими о близости Валдая. По пологим холмам спускались полосы леса. Островками по серебристому от инея полю темнели березы и ветлы. На ближних из них, как серьги, темнели пятна отдыхавших от страстей птиц.

Было время — тетеревов из шалаша нельзя было пересчитать, десятки на каждом току. Сегодня четырнадцать птиц — это хороший ток. Если их не пугать, не стрелять, к выбранному для тока месту они привыкают, не меняя его десятилетиями. Обычно это — возвышение поля, окруженное лесом или кустарником. Птицы ночуют вблизи и по первому зову токовика-лидера слетаются в нужное место. К шалашу, поставленному в середине тока заранее, тетерева привыкают и совершенно его не боятся. Видимая новичку-наблюдателю суета-беспорядок на токовище обманчива. Все тут подчинено законам состязаний, на которых выявляются наиболее сильные и здоровые продолжатели рода. Уже признанному лидеру постоянно приходится статус свой подтверждать. Он точно знает свой пятачок на току, границу которого рискнет нарушить лишь равный по силе. Свое место лидер-петух навещает еще по снегу и всегда на нем появляется первым во время тока.

На окраине игровой территории располагаются еще неопытная молодежь и петухи, на лидерство не посягающие. Удовольствие им доставляют стычки друг с другом и атмосфера общего праздника. Но, матерея и набираясь сил, они пробуют приближаться к центру ристалища — помериться силами с лидером. Их победа почти невозможна, поскольку рядом с героем-любовником своего часа ждет главный его соперник. В драке с ним лидер себя утверждает либо сдается, уступая первое место в иерархии тока.

Тетерки со стороны внимательно наблюдают за схваткой сильнейших. У них нет «влюбленности», радость любви они разделяют с сильнейшим. («Они к нему в очереди стоят», — сказал наш егерь.)

Закон выявления наиболее жизнеспособных для продолжения рода универсален в природе: любовь — сильнейшему. Но у тетеревов, глухарей, дроф выявление лидера происходит с соблюдением красочного обряда. У всех участников состязания к победителям нет претензий — закон есть закон. По наблюдению орнитологов, «в 56 случаях из 57 плод любви достается одному или двум петухам», остальные довольствуются праздником состязаний и надеждой, что и у них есть шансы когда-нибудь стать героем-любовником.

Для петухов с постепенным затиханьем токов наступает праздная жизнь. Забота о потомстве ложится на самок, бывших на току в роли взволнованных наблюдателей. В укромном уголке леса тетерка положит на землю в гнездо восемь — десять яиц и бережно будет растить малышей. С приходом новой весны они уже будут участниками токов — в роли статистов станут присматриваться к поведению силачей-лидеров. Каждому из петушков не заказано счастье оказаться когда-нибудь первым на празднике бурных весенних страстей.

Река Усманка в наше село течет через заповедник. А в нем бобры. Весной, в половодье они становятся не боязливыми, расселяются и попадаются на глаза людям. Помню, вернувшись домой от речки, отец возбужденно рассказывал, что видел бобра — «плыл с веткой в зубах». Посвящая меня в жизнь бобров, отец сказал, между прочим, что в заповеднике строят они плотины… Разговор тогда кто-то прервал, но я запомнил: «строят плотины». Как же строят? Почему-то я думал, что плотину без топора никак не построить. И это милое заблужденье сопровождало меня до школы, где я узнал, с какими соседями вырастал рядом и что они за строители.

Бобры, термиты, пчелы и птицы-ткачики по строительному уменью превосходят всех. Вообще же животных-строителей не перечесть. Бобры, наваливая огрызки тонких древесных стволов и веток, сооружают плотины и хатки, в которых живут, используя воду как убежище и как транспортное пространство. (В Канаде известна бобровая плотина длиною почти в километр.)