Кнуд Ромер - «В Датском королевстве…»

Метте.Может, они назначат вас руководителем целого этажа, а не только одного отделения.

Инга.Никогда не знаешь, что они придумают.

Хелене( передает Инге подарок в красивой упаковке). Вот, поздравляем. Это от нас двоих.

Инга.О-ой, это мне подарки… (В упаковке — платок.) Какой красивый…

Метте.Не хотите примерить?

Инга( накидывает платок на плечи). Мне идет?

Хелене.Прямо твои цвета.

Инга (подходит к зеркалу. Замечает Агнете, стоящую в дверях). Это ты здесь…

Агнете.Я слышала, как вы пели.

Инга.Я же говорила, что нужно сначала стучать. Прямо пугаешься, когда вы вот так бесшумно подкрадываетесь.

Агнете.Я не подкрадывалась! Это тапки такие. Если бы нам разрешили ходить в своей обуви, вы бы нас слышали. ( Раздраженно .) А я вовсе и не подкрадывалась!

Инга.Хорошо, пусть так.

Агнете.А у кого день рождения?

Метте.У Инги.

Агнете.Поздравляю.

Инга.Спасибо.

Молчание. Агнете уходит.

Инга( смеется). Иногда кажется, что она смотрит сквозь тебя.

Метте( вручает ей цветы). Вот цветы, они тоже от нас обеих.

Инга( нюхает цветы). М-м-м…

Метте.Мы так надеялись, что дерево распустится к сегодняшнему дню, но почки на нем еще дремлют, а солнце никак их не разбудит.

Инга( держит руки над свечами на торте, чтобы согреться). Однажды, когда я была маленькой, мне вдруг так не захотелось праздновать мой седьмой день рождения.

Метте.Почему?

Инга.Мне хотелось остаться шестилетней и не взрослеть. Тогда мама объяснила, что, независимо от того, хочу я или нет, будем мы праздновать день рождения или не будем, мне все равно исполнится семь лет. А через год — восемь, а еще через год — девять и т. д. Время нельзя остановить. Меня это просто вывело из себя, я не хотела ни спать ни есть. Я не спала ночь за ночью, а мама все время сидела рядом. Когда же она все-таки засыпала, я следила за ее дыханием, смотрела, как равномерно поднималась и опускалась ее грудь, пока она вновь не просыпалась.

Метте.Почему? Что такое случилось?

Инга.Не знаю. Возможно, мне на мгновение открылось нечто большее… открылось то, чего в этом возрасте еще понять не могла… и чего не могла рассказать кому-то другому. Я была с этим один на один… А теперь — нет, я этого уже не помню. Со временем это прошло, и я смирилась с тем, что мне исполнилось восемь, девять и десять лет. А сегодня я с радостью принимаю поздравления!

Загорается одна из синих ламп.

Хелене( выходит и снова возвращается). Перчаток больше не осталось.

Инга.Под раковиной еще одна коробка.

Хелене.Она пуста. Мы ее просто забыли выбросить. Что будем делать?

Инга.Придется потерпеть, пока новые не получим.

Хелене.Не можем же мы… голыми руками!

Инга.Ты хочешь, чтобы они лежали и терпели так долго? Или пусть в постель все льется? Возьми себя в руки и выполняй свои обязанности.

Хелене.Нет, этого я делать не буду.

Инга.Что значит, не будешь?..

Хелене.В случае смерти или если надо убрать за кем, то это всегда нам достается, а ты, как сидела здесь, так и сидишь. Без перчаток я этого делать не буду.

Метте.Давай я пойду, мне все равно.

Хелене.Может, тебе это уже начало нравиться? С некоторыми такое случается. Сначала им кажется это противным, потом привыкают, а в конце концов уже не могут без этого. И тогда стоят, копаются в нем, словно играют в куличики: «Тесто мнем, мнем, мнем, утром тортик испечем…»

Инга.Ну, хватит.

Метте хочет выйти.

Хелене( останавливает ее). Не надо, я сама справлюсь. ( Уходит.).

Инга.Вот хорошее настроение и испарилось. (Молчание.) Я тебе говорила, что со следующей недели у тебя будут ночные дежурства?

Метте.И тогда я буду здесь одна?

Инга.Ты боишься темноты?

Метте.Да не-ет.

Инга.Ничего страшного. Если есть чем заняться, то время пройдет быстро, и не успеешь оглянуться, как начнет светать. А если ночь спокойная, то можно посидеть здесь, насладиться тишиной и покоем. Потом сделаешь последний обход, ляжешь на кушетку в кладовке и спишь. Зато когда есть ночные дежурства, то можно уже претендовать и на постоянную работу.

Метте.Это необязательно. Я могу и подождать!

Инга.Нет, нет. Это очень даже справедливо. Я сама позабочусь об этом.

Хелене (входит). Ну, разумеется, у одного из них понос.

Инга.Хелене…

Хелене (смотрит на свои руки). Как это мерзко. И мылом моешь и дезинфицирующим средством обрабатываешь, а чувство такое, что рук больше уже никогда не отмыть. Вот, понюхай! Чувствуешь, как воняют?

Метте.Я ничего не чувствую.

Хелене.Ты тоже не чувствуешь?

Инга.Нет, это самовнушение.

Хелене.Ты думаешь…

Инга.А не разрезать ли нам торт? Я так проголодалась.

Хелене.Да, давайте. (Приносит нож, фыркает.) Знаете, чем он залит? (Метте фыркает.).

Инга.О-о, нет.

Хелене.Извини. Я не могу остановиться. Из головы просто не выходит.

Метте и Хелене еще некоторое время истерично фыркают, затем перестают.

Инга.Садись.

Хелене садится.

Метте (Инге). Не будете задувать свечи?

Инга задувает свечи. На сцене становится темно. Ночь!

Ночь. Свет слегка голубоватый. В разных местах комнаты висят три комплекта одежды, упакованной в целлофан, с именными бирками на каждой вещи. На полу стоят три пары ботинок. У Метте ночное дежурство. Она сидит за столом и вяжет красный свитер. Перестает на мгновение вязать и прислушивается. Тишина. Снова берется за вязание. Опять перестает и прислушивается. Тихо. Вдруг замечает Агнете, которая ходит взад и вперед по коридору.

Метте (зовет). Агнете?

Агнете появляется в дверях.

Метте.Вы все ходите по коридору, почему не спите?

Агнете.Не могу. Там они все лежат, тяжело дышат и еще стонут во сне. (Хочет уйти.).

Метте.Подождите… зайдите сюда, пожалуйста. (Подходит к Агнете, берет ее за руку и ведет в комнату.) Мне нужна компания. Здесь так тихо. Ночью все совсем по-другому. В голове сразу возникает столько идей и мыслей.

Агнете (идет к окну. Штора отодвинута). Сколько огней в центре города! Я и не знала, что отсюда все так выглядит. Это похоже на праздник… Интересно, а нас они видят?