Александр Дугин - Новая формула Путина. Основы этической политики

Это и есть план Украинского капкана, и он, увы, реализуется на наших глазах самым чудовищным образом.

Все это ясно понимает Путин, и поэтому Москва после 2 мая застыла. Готовность ответа на начало боевых действий против Славянска, Краматорска и других городов Донбасса в Москве есть. Но то, что происходило 2 мая — при всей кошмарности этих событий, — все же еще балансирует на грани. Напряжение этого баланса невыносимо ни с моральной, ни с психологической, ни с исторической точки зрения. Путин какое-то время назад принял однозначное решение биться за Украину до конца, ни при каких обстоятельствах не бросать Юг и Восток. Это решение необратимо. Но теперь осталось точно подобрать нужный момент. Сейчас или… Или все же не сейчас. Чуть-чуть позже…

Понимая это, американские стратеги, играющие украинской хунтой и неонацистскими боевиками как пешками, также системно и планомерно испытывают Путина: а что ты скажешь, глядя на душераздирающие фотографии заживо сожженных сторонниками Бандеры и Шухевича невинных людей? Нерожденный ребенок удушенной женщины не будет ли Вас беспокоить во снах, Владимир Владимирович? — с дьявольским цинизмом насмехаются Вашингтонские стратеги и их сети, пронизывающие не только Украину, но и российскую элиту. У Путина нет права на ошибку. Следующий ход должна сделать Москва, но это произойдет в тот уникальный момент, который должен привести к победе. Вот где мы находимся сейчас, спустя три дня после черного 2 мая, когда тела жертв кровавых нацистских убийц еще не преданы земле и не отпеты.

С моей точки зрения, сейчас оптимальным будет следующий сценарий действий.

Первое: Москве надо окончательно осознать всю глубину и необратимость разрыва с Западом. Это значит, что существование пятой колоны в самой России более не совместимо с жизнью, миром и порядком в самом обществе. А наличие шестой колонны, представляющей собой агентов влияния США, формально лояльных Путину, блокирует в критической ситуации все радикальные решения и их исполнение. Сейчас Путину надо осознать в полной мере то, что он сам уже неоднократно провозглашал: Запад наш враг, и он решил дать нам последний смертный бой. После этого боя либо Вашингтон еще на какое-то время продлевает свою гегемонию, либо этой гегемонии приходит конец. В первом случае Россия исчезнет, во втором — рухнет однополярный американоцентричный глобальный либеральный мир. Выше ставок просто не бывает. Но даже если Путин не намерен, не хочет и не может идти до конца, Вашингтон намерен, хочет и думает, что может. Поэтому он пойдет. Независимо от того, примем ли мы вызов сейчас, будем ли тянуть и уклоняться. Запад уже начал с нами войну. И обожженные тела людей, погибших в Одессе, — это наши потери, это те герои, которые отдали жизнь за Новороссию и, в конце концов, за Россию. Это наши мученики, это святые великой войны континентов. И их число будет множиться. Так решил Запад. И никакие аргументы он более не слушает. План его таков: убивать, убивать, убивать. Жечь, вырезать, расстреливать, насиловать, калечить, душить. До тех пор, пока Россия не окажется в том, что Запад считает «украинским капканом». Если Путин твердо поймет, что любое промедление будет лишь множить жертвы и что Запад идет до конца, вся картина будет для него более ясной. Тогда удар по пятой колонне с ее полной ликвидацией и вышвыривание шестой колонны на периферию (на место пятой) есть необходимое (хотя и предварительное) условие для проведения дальнейших действий. Ведь ставка Вашингтона на то, что высокопоставленные российские чиновники, хранящие свои капиталы на Западе, под воздействием санкций и под угрозой потери наворованного (а это сотни миллиардов) в какой-то момент просто свергнут Путина. Шестая колонна состоит из либералов и коррупционеров в высших эшелонах власти (подчас эти роли совпадают). И если Вашингтон принял решение действовать по самому жесткому сценарию, то заговор и бунт шестой колонны последует обязательно. Путин опирается на народ, на силовиков, на патриотов. Но от них его отделяет прослойка шестой колонны, занятой систематическим саботажем любого его решения (в том числе кадрового), любой его инициативы, любого его действия, если они направлены на конфронтацию с Западом. Мыслить Россию как центр войны с американской гегемонией в острой фазе — это новое для Кремля. От этого Путин ранее всячески хотел уйти. Теперь он приперт к стенке. Не он это начал, но не принять вызов он не может.

Второе: исходя из первого пункта, решается вопрос о моменте введения войск. Если Запад решил в любом случае провоцировать Россию и биться до конца, то оттягивание момента введения российских войск не приведет к ожидаемой удобной точке. Более того, задержка с этим будет сеять панику в рядах пророссийских сил на Юго-Востоке, вселять уверенность в хунту, и от этого ее действия будут все более и более агрессивными и кровавыми. Если Москва стерпит русский Холокост в Одессе, неонацисты и наймиты Коломойского повторят сценарий в укрупненном масштабе либо там же в Одессе, либо в другом городе. Тогда Путин будет вынужден отреагировать, но время будет упущено. И даже если Путин введет войска только после того, как Киев начнет полноценную военную операцию (а это наверняка случится после так называемых «выборов», хотя не исключено, что и ранее), для Запада это будет равнозначно введению их сейчас. Вашингтон не признает легитимность никаких силовых действий со стороны России и никаких аргументов и доводов Москвы. Я имею в виду никаких вообще. Они не видят сожженных заживо людей и не увидят, как они не видят сотни тысяч людей, погибших в ходе американского вторжения в Ирак. Того, что не соответствует американским интересам, не существует — таково первое правило американской информационной войны, и его не отменит никакой масштаб зверств и злодеяний. Таким образом, если вводить войска, то сейчас. Ждать нечего. А если не вводить войска, тогда это будет означать предательство России и ее гибель. Именно России, не только Новороссии, но России как таковой. Не получив отпора на Юго-Востоке, понукаемые американскими хозяевами отряды украинских неонацистов обратятся к Крыму и к самой России. Тогда российские войска все равно придется вводить, но стартовые позиции мы потеряем. Если Вашингтон бросает нам экзистенциальный вызов, у нас больше нет иной возможности, кроме как ответить на него.

Пусть они думают, что это «украинский капкан», но это может стать моментом великого возрождения России. Капкан — для безмозглых и слабых зверей. Для сильного великого народа, наделенного миссией, это может стать чем-то совсем иным. Гусеницы русских танков превратят это незамысловатое устройство в смятую железку. Но танки должны идти до конца.