Александр Дугин - Новая формула Путина. Основы этической политики

Сегодня мы увидели настоящего Путина. Я всегда надеялся, что Путин именно таков. Наверное, очень многие надеялись, что он совсем другой, что он сторонник либеральной олигархии, прагматик-западник, который считается с патриотическим движением для того, чтобы поддерживать антирусскую элиту, которая сложилась в 90-е годы. Но у тех, кто слышал сегодня его в прямом эфире, уже нет никаких сомнений.

Предшествующая игра в интерпретации Путина развертывалась относительно того, в какой степени он патриот или либерал. На мой взгляд, в совокупности с присоединением Крыма, в совокупности с третьим сроком, с его предвыборными статьями, с изменением стратегии, тона и содержания всего политического вещания центральных каналов за последние два года, все это показывает, что «свершилось» — в России произошла патриотическая революция, причем прошла она сверху.

То есть не путем подъема народа, а путем движения в сторону народа со стороны верхов, не ультимативное, а добровольное, не по причине усилий патриотов, которые 23 года предпринимали попытки изменить курс России в сторону самостоятельного развития. А благодаря тому, что во главе государства в третий раз оказался человек с позициями, которые были достаточно неоднозначно поняты раньше. Теперь все встало на свои места. Сегодня мы видели Путина, как он есть, и все предшествующее выстроилось в четкую логику — Путин постепенно двигался к тому, что мы имеем сейчас. И он сегодня озвучил главные моменты, которые многие боялись, а многие желали от него услышать.

Вопрос: Какую главную мысль президента после сегодняшнего общения вы для себя выделили?

Александр Дугин: Исходя из его заявлений, я вижу, что есть курс на многополярный мир и укрепление России как самостоятельного субъекта, жесткое непринятие диктата со стороны Запада и однополярного мира. Такая степень уверенности в себе, которая превышает, может быть, даже наши возможности, но это прекрасная цель, которая точно обозначена — мы будем действовать независимо от того, что хочет от нас Вашингтон. Мы бросаем вызов так называемому Атлантическому консенсусу, мы взяли курс на жесткую, тотальную и абсолютную конфронтацию с тем Западом, который пытается сохранить свою гегемонию. В этом нет никаких сомнений, и к этой теме возвращались снова и снова — и в вопросах либералов, и в выкриках патриотов, и в обращении простых людей, и даже в письме шестилетней девочки звучала тематика борьбы с американской гегемонией, выраженная детским наивным языком.

Это был лейтмотив всего общения — Россия официально заявляет, что больше не признает США в качестве глобального гегемона и отказывается от Атлантического консенсуса. Мы не просто признаем конец гегемонии, а делаем ставку, что этот конец должен наступить. Фактически мы приняли войну с атлантизмом, которая была нам уже давно навязана, но долгое время велась в одностороннем порядке. Я в 2005 году встречался с Бжезинским. Между нами стояла шахматная доска, на которой лежала его книга. Я тогда сказал ему: «Господин Бжезинский, как вы понимаете смысл шахматной доски, ведь шахматы — это игра для двоих?». Он поднял на меня глаза и сказал: «Господин Дугин, я об этом никогда не думал». Что это значит? Америка играла в шахматы двумя руками: с одной стороны — Америка, с другой стороны — Америка. Так было в 90-е годы, так же было в начале 2000 годов — это и есть американский консенсус. То есть Америка начинает и выигрывает, а если ей кто-то мешает, то она действует так, как ей нужно, сохраняя свою позицию ровно на тех моментах, которые выгодны Америке. Шахматная игра для одного — это и есть однополярный мир.

Путин сказал: на этом мы заканчиваем подобного рода правила. Он указал, когда именно это закончилось — «конец перезагрузки» произошел во время событий в Ливии. Видимо, на всем протяжении своего нахождения у власти он собирал силы, чтобы выйти на эту колею. Поэтому мы находимся сейчас в фундаментальной оппозиции американской гегемонии. Уже все фразы сказаны, все модели о ПРО, о расширении НАТО, о работе американцев на Украине были подсказаны, высказаны, сформулированы в виде вопросов, и Путин на все эти вопросы, предложения, критику, поддержку дал однозначный ответ: Россия идет против этой глобальной мировой тенденции. Он показал, какие риски мы несем, в чем мы можем потерять, что нам грозит. Мы говорили о санкциях, об удушении НАТО, о цене на газ, о том, насколько это скажется на отношениях с Европой, и по каждому из этих пунктов Путин дал развернутое, подробное, внятное разъяснение о том, как Россия будет существовать в условиях жесткой конфронтации с американоцентричным миром.

Никогда ничего подобного не было. Все предыдущие его речи были смазаны. А теперь, в ситуации с Крымом, в ситуации борьбы за Юго-Восток Украины это самое главное. Это не жест, не кампания, не пиар, не ситуативный ответ на эскалацию отношений на Украине. Нет! Это стратегия, которая объясняет предшествующее и захватывает курс будущего. Россия вступила на путь утверждения многополярного мира, и это означает войну с американской гегемонией — не с Америкой, не с Западом, но с американской гегемонией в глобальном геополитическом, стратегическом, идеологическом, культурном, цивилизационном смысле.

Вопрос: Путин в первый раз упомянул Новороссию по отношению к Юго-Востоку Украины. Может ли это означать новый курс, новую политику? Может быть, стоит ждать более решительных действий России на Юго-Востоке?

Александр Дугин: Ничего нового я тут не увидел, так как это естественная логика. Что значит Новороссия? После того как Америка совершила прямое лобовое столкновение, свергнув Януковича, она не оставила нам, как Путин показал, никакого другого выбора, только воссоединение с Крымом и защиту интересов Новороссии и Юго-Востока Украины перед лицом киевской хунты. Ни у Путина, ни у страны нет никакого другого выхода, никто не хочет и не думает в этой идеологической парадигме ни о чем, кроме того, что Юго-Восток Украины сам выберет свою судьбу. Таким образом, Киев, который поддерживается НАТО и американской гегемонией, не сделает этого выбора за Юго-Восток, и российское вооружение, российская политика, российская экономика, российское ядерное оружие является гарантом того, что Новороссия определит свою судьбу сама.

Территория Юго-Востока выбирает не между отчаянным восстанием против Киева или покорностью перед лицом нацистской хунты, она делает выбор, который обеспечен российской мощью — либо самостоятельность, либо федеральный статус, либо создание новой государственности, либо вхождение в Россию, на что Путин абсолютно однозначно намекнул. Но он сказал, что это не выбор России, Россия выступает лишь гарантом свободного выбора. Хунта скажет: голосовать за нее либо быть объявленным сепаратистом и быть расстрелянным. Это выбор хунты, базирующейся на мощи НАТО. Если хунта и НАТО действуют сообща, а Россия устраняется, то, конечно, у Юго-Востока нет никакого выбора — люди не самоубийцы. Если же при наличии русского Крыма, при наличии мощной, последовательной, строгой и жесткой позиции России Юго-Восток начинает думать о своей судьбе, то у него есть совершенно другой выбор. Это практически расставляет точки над «i» в вопросе Юго-Востока. Путин говорит: если Киев попытается решить вопрос силой, ему это не удастся, потому что Россия это не позволит сделать. Будет ли Россия вводить войска? «Нет», — сказал Путин. Будет ли Россия настаивать на вхождении Новороссии в состав России? «Ни в коем случае», — говорит Путин. Он дает свободу выбора. Поэтому мне представляется, что сейчас борьба Юго-Востока Украины за свои права, за свою свободу и независимость вспыхнет с новой силой.