Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)

ку каждый раз, когда я выступал против действий российской власти, российская власть именно таким образом — в данном случае ордер, а раньше — ордер на арест в России, возбуждение уголовного дела, — в этом же ключе всегда реагировала на мои заявления. Это было и в случае, когда я выступил против политики Путина с самого начала, еще в 2000 году. Сразу повторилось возобновление дела по «Аэрофлоту», которое было закрыто самим же Путиным, поскольку его начинал еще Примаков, когда я выступал против него. Потом, когда я сделал заявление о том, что ФСБ причастно к взрывам жилых домов в Москве и Волгодонске и к организации теракта в Рязани, немедленно последовало другое дело против меня — о том, что я помогаю чеченским террористам, что я финансирую их. И как только я сделал заявление по «Норд-Осту», что спецслужбы, скорее всего, имеют отношение к последнему террористическому акту в Театральном центре, сразу последовал ордер на экстрадицию.

— Не кажется ли вам, что это уже начинает напоминать некую игру. Вы что-то говорите, на вас давят. Вы снова говорите, на вас снова давят. И ни к какому результату это не приводит. Если все-таки экстрадиция состоится, что вы будете делать?

— Понимаете, в чем все дело: я люблю рассматривать только те допущения, которые могут реализоваться с вероятностью, отличной от нуля. Поэтому я отвечаю на ваш вопрос прямо. Это невозможно, потому что невозможно никогда. То есть ни при каких обстоятельствах решения об экстрадиции со стороны английских властей состояться не может. И еще раз подчеркиваю: важно отдавать себе отчет, что реализуемо и что нереализуемо. И с вероятностью не 99,9 процентов, а с вероятностью 100 процентов — это не может быть реализовано именно вследствие английского законодательства.

— Тогда почему же российская Генпрокуратура ведет наступление, если, с вашей точки зрения, это вообще игра с заранее проигранным финалом для Генпрокуратуры?

— Абсолютно понятно, почему. Задача российской прокуратуры на самом деле сводится к одному — не допустить, чтобы я приехал в Россию, и максимально ограничить мои действия. К сожалению, так сложилось, что я единственный, кто представляет реальную оппозицию в России. Объясню, почему — даже не потому, что я такой непокорный, или потому, что я такой сильный, — а потому, что не может существовать политическая организация без нормального материального подкрепления.

2 апреля 2003 г. Политика, Мониторинг телерадиоэфира, Агентство WPS, Москва

В ЛОНДОНЕ СОСТОЯЛОСЬ РАССМОТРЕНИЕ ДЕЛА БОРИСА

БЕРЕЗОВСКОГО

Радиостанция «Эхо Москвы»

БЕРЕЗОВСКИЙ: «Хом офис» принял решение об отказе мне в политическом убежище, но по английскому закону решение по этому вопросу окончательно принадлежит не «хом офису», а суд принимает окончательное решение. Именно поэтому я и обратился к своим адвокатам с просьбой подать апелляцию на это решение Министерства внутренних дел Англии. На самом деле это два связанных вопроса: экстрадиция и политическое убежище. То есть если бы дали политическое убежище, тогда вопрос об экстрадиции не мог быть поставлен вообще. И сейчас одновременно есть два дела, по которому мы являемся истцами, а «хом офис» является ответчиком. «Хом офис» — это Министерство внутренних дел. Это по экстрадиции и по политическому убежищу.

КОРР.: Наблюдателей на Бон-стрит, там, где решали судьбу Закаева, а теперь Березовского, опальный олигарх удивил, появившись в маске Владимира Путина.

— Я просил бы ко мне правильно обращаться. Владимир Владимирович меня зовут. Убежище? Ну а зачем мне убежище? Заседание прошло хорошо, как и ожидалось.

— Березовский говорит, что намерен формировать и финансировать реальную оппозицию Кремлю. Он утверждает, что эта оппозиция будет готова к осени к парламентским выборам и это будет не поздно. Несмотря на то, что такая активность раздражает Кремль, Березовский уверен,

что богатые люди России готовы объединиться, как это было перед вторым избранием Бориса Ельцина. А политикам, которые говорят, что никогда не возьмут его денег, Березовский сказал, что они лицемеры.

— Я оцениваю ситуацию в России как критическую. Это установление авторитарного, а по существу тоталитарного режима в стране. note 307 Ничего, кроме лицемерия, со стороны тех, кто говорит, что не возьмет деньги Березовского, нет. Либо я не предлагал деньги, либо они взяли.

— Березовский заявил, что будет по-прежнему вскрывать и публиковать факты, как он выразился, «террористической деятельности российских спецслужб». И рассказал, что на него в Лондоне готовили покушение.

— Сотрудники Скотленд-ярда пришли ко мне домой и в присутствии моего адвоката официально сделали заявление, что со стороны России предпринята попытка убить меня здесь, в Лондоне. Что эта попытка будет предпринята чеченцами, то есть, как всегда, по известной схеме ФСБ выставляет перед собой чеченцев, это мы тоже проходили все. И конечно, я буду поднимать еще и еще раз вопрос об участии ФСБ во взрывах жилых домов 99-го года и участии ФСБ в террористическом акте в Театральном центре. У нас все больше и больше свидетельств того, что, как минимум, власть врет.

3 апреля 2003 г. Собеседник, Москва

БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ: ВЕРОЯТНОСТЬ МОЕЙ

ЭКСТРАДИЦИИ РАВНА НУЛЮ

БЕРЕЗОВСКИЙ: note 308 В 1994-95 годы «ЛогоВАЗ» был официальным дилером «АвтоВАЗа» по торговле автомобилями и оперировал наравне с другими фирмами. Только «ЛогоВАЗ» был более успешным, поскольку работал гораздо профессиональнее. Схема использовалась простая: «АвтоВАЗ» отдавал машины «ЛогоВАЗу» на консигнацию. «ЛогоВАЗ» их реализовывал и рассчитывался с «АвтоВАЗом». В свою очередь «АвтоВАЗ» был должен Самарской администрации заплатить налоги. Если вы вспомните 1994—95 годы, то тогда рыночные отношения только начали складываться, и получалось, что все были должны всем. Тогда по взаимному согласию всех трех сторон было принято решение, что Самарская администрация выкупит у «ЛогоВАЗа» долговые обязательства «АвтоВАЗа» за 6 процентов акций «ЛогоВАЗа », расплачиваясь долговыми обязательствами «АвтоВАЗа». Была проведена оценка независимым аудитом. И получалось, что долг «ЛогоВАЗа » перед «АвтоВАЗом», который, в свою очередь, был должником Самарской администрации, составлял 60 миллиардов рублей. А это ровно соответствовало 6 процентам стоимости «ЛогоВАЗа». Была проведена абсолютно законная операция. Кстати, на днях и Каданников, генеральный директор «АвтоВАЗа», и губернатор Самары Титов подтвердили законность этой операции. Поскольку подобная схема расчета была утверждена и Законодательным собранием области, и советом директоров «АвтоВАЗа», и советом директоров «ЛогоВАЗа ». Поэтому все претензии ко мне в частности, к Юлию Дубову и к Бадри Патаркацишвили являются абсолютным вымыслом.