Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России

Или же дрогнет перед сложностью и непривычностью новых задач, поддастся страстям и эмоциям, сорвется во внешне броские начинания, кампанейщину того или иного толка?

Или же повздыхает о жизни и снова впадет в дрему, что прекрасно устроило бы всех, кому по вкусу времена застоя?»

Горбачев уверенно провел конференцию. Виновником неудач как прошлых, так и текущих объявлялась вся административно-командная система. Снова, в который уже раз, говорилось о необходимости включать широкие массы в дело перестройки. Горбачев обращался к делегатам: «Процессы демократизации — и в центре и на местах — развертываются медленно. Сегодня надо иметь мужество признать: если политическая система останется неподвижной, без изменений, то мы не справимся с задачами перестройки».

И он предложил, во-первых, сделать Советы полноправными властными структурами, во-вторых, выборы в Советы всех уровней проводить на альтернативной основе, обеспечив свободное волеизъявление. Остается поражаться относительной легкости, с которой Горбачеву удалось убедить делегатов конференции принять решения, меняющие политическую систему в стране. Он, как экстрасенс, гипнотизировал делегатов, делая руками округлые жесты, и в конце концов добился полной поддержки. Конференция приняла целый ряд резолюций: «О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки», «О демократизации советского общества и реформе политической системы», «О борьбе с бюрократизмом», «О межнациональных отношениях», «О гласности», «О правовой реформе», «О некоторых неотложных мерах по практическому осуществлению реформы политической системы».

На конференции в общих чертах давались характеристики общества, которое должно было сложиться в результате начатых преобразований. Конечно, речь шла только о социализме. Горбачев говорил:

«Социализм мы видим как строй подлинного, реального гуманизма, при котором человек на деле выступает „мерой всех вещей“. Все развитие общества, начиная с его экономики и кончая духовно-идеологической сферой, направлено на удовлетворение потребностей человека, на его всестороннее развитие. Причем все это делается трудом, творчеством, энергией самих людей.

Социализм мы видим как строй эффективной и динамичной экономики, опирающейся на лучшие достижения научно-технического прогресса и обеспечивающей наивысшую производительность труда; экономики, непосредственно подчиненной удовлетворению потребностей общества, гибко приспосабливающейся к ним. Основой такой экономики выступают разнообразные формы общественной и личной собственности, организации производства, при которых трудящиеся реально выступают как его хозяева, обеспечивается прямая связь заработка с результатами труда.

…Социализм мы видим как строй социальной справедливости, сочетающий социальные гарантии жизненно важных потребностей человекам труде, в охране здоровья, образовании, жилье, социальном обеспечении с последовательным проведением принципа распределения по труду, искоренением любых форм уравнительности и социального паразитизма.

…Социализм мы видим как строй подлинного народовластия, при котором всем трудящимся обеспечивается полная возможность для выражения своих потребностей и интересов, участие в управлении общественными процессами, преодолевается отчуждение человека от власти. Это — общество социалистического самоуправления народа, глубокого и последовательного демократизма в управлении экономикой, социальными процессами, законности, открытости и гласности.

…Именно такой демократический, гуманный облик социализма мы имеем в виду, говоря о качественно новом состоянии нашего общества как важной ступени в движении к коммунизму».

В соответствии с решениями XIX конференции Верховный Совет СССР принял Закон об изменении Конституции. Было решено, что высшим законодательным органом страны является Съезд народных депутатов (2250 человек). Две трети из них избираются в территориальных округах на альтернативных выборах, одна треть — на съездах общественных организаций — КПСС, профсоюзов, комсомола, Академии наук и др. Впервые в истории СССР предполагалось формировать высшую законодательную власть демократическим путем.

Но, выпустив из бутылки джина демократизма, гласности и идеологического плюрализма, Горбачев предоставил процессу развиваться по собственным законам. Трудно сказать, насколько он был уверен в том, что сумеет удержать его под своим контролем. Ведь по сути его оценки общества, которое должно было сложиться в результате перемен, становились мнением отдельного лица, хотя и занимающего высокое положение, а не установками к действию. Это Сталин и Хрущев могли, опираясь на партию и подконтрольные силовые структуры, делать все, что вздумают. То же самое делал и Горбачев, на начальном этапе понуждая членов ЦК голосовать за любые резолюции. Предложенная им реформа политической системы, добро на которую дала XIX партконференция, означала первый, но решительный шаг на пути отстранения партии от власти. Таким образом, Горбачев рубил сук, на котором сидел. Происходил удивительный исторический феномен — Горбачев с помощью партии наносил удар по партийному монополизму.

Что здесь являлось решающим? Стратегический просчет Горбачева, верившего в то, что он сможет управлять ситуацией и контролировать передачу власти Советам, избираемым демократическим путем? Или наоборот, тонкий ход мудрого политика, решившего таким образом отстранить партию от власти? Ведь при действиях напрямую у него ничего бы не получилось. Почуяв опасность, члены ЦК просто-напросто сняли бы Горбачева с должности и выбрали другого. Но такого чутья у них не оказалось.

Впрочем, это сейчас, по прошествии лет мы можем раскладывать все по полочкам. А тогда? У большинства, если не у всех партийных руководителей не было ощущения возможного краха социализма или угрозы утраты руководящей роли партии. Хотя червь сомнения шевелился. Ведь власть, как и материя. Если ее где-то прибыло, значит, в другом месте убыло. Больше власти Советам, стало быть меньше — партийным комитетам. Где баланс? И может ли вообще он быть?

Чувствовалось, что такие сомнения были и у Горбачева. Он искал выходы из очевидного противоречия, о чем говорил его оригинальный, хотя уже и тогда казавшийся не очень жизненным проект. Предлагалось на региональном и районном уровнях рекомендовать первых секретарей партийных комитетов на посты председателей соответствующих Советов. Имея в виду, что если депутаты не выберут секретаря своим председателем, то он подлежит замене и в партийном органе.

Все это было зыбко, неубедительно да и не очень демократично, вызвало жаркие дискуссии на конференции. Получалась демократия с оговорками, какими-то обусловленностями, исключениями.