Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России

Трудно себе представить, чтобы человек за семь лет пребывания на посту генерального секретаря изменился настолько, что в итоге стал разрушителем монополии коммунистической идеологии и партийного абсолютизма. Его наверняка уже долгое время до того мучили сомнения по поводу всего происходившего в партии и стране, но он задавливал их или, по крайней мере, не озвучивал. Иначе его бы ждала судьба отступника, диссидента, ренегата еще в начале партийной карьеры.

Восемь лет (1970–1978 гг.) Михаил Сергеевич проработал первым секретарем Ставропольского крайкома. Этого срока достаточно, чтобы не только освоить все премудрости управления регионом, но и начать тяготиться своей ролью. Тем более что в должности первого секретаря крайкома он оказался довольно молодым человеком — в 39 лет, и перспектива уйти с нее на «заслуженный отдых» у честолюбивого Горбачева не вызывала оптимизма. А между тем, являясь личностью неординарной, он не выделялся настолько, чтобы оказаться замеченным высшим руководством и быть выдвинутым для использования его потенциала на благо партии и страны. Да и возглавляемый им Ставропольский край не занимал особого места в народном хозяйстве и не играл какой-либо заметной политической роли в стране, в отличие, например, от Ленинградской, Свердловской, Кемеровской областей или Краснодарского края.

Ставрополье, будучи типичным аграрным регионом, могло способствовать выдвижению своего руководителя лишь благодаря выдающимся достижениям на сельскохозяйственной ниве. Но годы управления Горбачевым Ставропольем не были отмечены какими-либо значительными свершениями такого рода. Однако было одно обстоятельство, которое позволяло руководителю Ставрополья выделиться из общего ряда его коллег. На территории края находятся знаменитые курорты — северокавказские Минеральные воды, часто посещавшиеся высшими партийными и государственными руководителями. Естественно, первый секретарь крайкома контактировал с ними, опекал их. Чаще других бывал там Юрий Владимирович Андропов, уроженец тех мест, глава всемогущего КГБ и долгое время — член Политбюро. Именно ему отводят решающую роль в выдвижении Горбачева в Москву. Есть вероятность, что непосредственно это решение принималось 19 сентября на железнодорожной станции «Минеральные воды», где встретились четыре человека, в разное время оказавшиеся генеральными секретарями ЦК КПСС. Леонид Брежнев, являвшийся тогда генсеком и следовавший на поезде из Москвы в Баку; Юрий Андропов, член Политбюро, начальник КГБ, отдыхавший на курорте; Константин Черненко, член Политбюро, ближайший друг и соратник Брежнева, сопровождавший его в поездке, и Михаил Горбачев, первый секретарь Ставропольского крайкома партии. Тогда, якобы, и был решен вопрос о переезде Михаила Сергеевича в Москву и переводе его на должность секретаря ЦК, ведающего вопросами сельского хозяйства. Здесь опять же помог случай. Пост «аграрного» секретаря ЦК после смерти Федора Кулакова (июль 1978 г.) был вакантным. Оставайся Кулаков еще долгие годы в строю, Горбачев мог оказаться невостребованным, так как в иной роли, кроме как главного аграрника страны, он не мог попасть в ЦК КПСС. Равно как, не будь столь сильного влияния на кремлевские дела Андропова, благоволившего Горбачеву, также не стать бы ему секретарем ЦК, по крайней мере в то время. А далее могли появиться другие соискатели цековских постов. И Михаил Сергеевич остался бы матерым региональщиком, в силу долголетнего пребывания на посту превратившимся в брюзгу, консерватора, может быть и циника. Кто знает? Но Горбачев вошел в цековские кабинеты молодым, по кремлевским меркам, и не только по ним, человеком. В 47 лет секретарь ЦК, а вскоре — член Политбюро.

Никому на посту секретаря ЦК, ответственного за сельское хозяйство, ни до Горбачева, ни после, не суждено было стяжать славы и сделать карьеру. Оттуда люди уходили в политическое или физическое небытие. Михаил Горбачев — исключение, хотя годы пребывания его в этой роли не были отмечены значительными успехами в сельскохозяйственном производстве. Застой во всем тем более имел место в сельском хозяйстве. Из серьезных дел в аграрной политике того времени стоит отметить разработку и принятие Продовольственной программы (1982 г.) — это детище Михаила Сергеевича.

Надо отдать должное Горбачеву, провинциалу по своей сути, сумевшему вписаться в кремлевский Олимп, удержаться на нем и победить в борьбе за влияние на политику в стране, а потом и за пост генерального секретаря ЦК.

На фоне дряхлеющих старцев, из которых состояло тогдашнее Политбюро, Горбачев был вызывающе молод, энергичен, обаятелен, умел свободно общаться без оглядки на чопорные традиции. Другие члены Политбюро не представляли серьезной конкуренции Горбачеву. За исключением одного — Григория Романова. За его спиной стоял авторитет ленинградского лидера, военно-промышленный комплекс, большое влияние в армии. Он был честолюбив, являлся эдаким сталинистом 1980-х гг., что многим импонировало. Горбачев не располагал рядом факторов влияния, имевшихся у Романова. Но он уже тогда отличался демократическими взглядами на многие явления и не стеснялся их демонстрировать. Другой вопрос — было ли все это следствием убеждений, столь существенно отличавшихся от таковых у окружения, или он проницательным умом улавливал потребности к переменам, витавшие в обществе, уставшем от брежневского маразма, и старался им соответствовать. Наверное, будучи продуктом автократического режима, лишь на словах осудившего культ личности, Горбачев и сам являлся в какой-то степени сталинистом, но, очевидно, в меньшей, чем его соперник Романов. Или, по крайней мере, умел это скрывать. Как бы то ни было, Михаил Сергеевич достаточно безболезненно отказался от груза прошлого, когда это стало нужным.

Михаил Сергеевич мог оказаться генеральным секретарем сразу же после смерти Андропова. Но члены Политбюро в течение четырех дней не могли отдать предпочтение одному из конкурентов-претендентов и взяли тайм-аут, объявив генсеком тяжелобольного Константина Черненко, устраивавшего всех своей недееспособностью.

Тринадцать месяцев номинального нахождения у власти Черненко были наполнены напряженной борьбой за влияние между Горбачевым и Романовым без явного перевеса чьей-либо стороны. Когда же умер Черненко, то генеральным секретарем мог стать и третий человек. В частности, говорили о Викторе Гришине, тогдашнем первом секретаре Московского горкома партии. Решающую роль в становлении Горбачева руководителем партии и страны сыграл Андрей Громыко, которого поддержали представители старой гвардии — Егор Лигачев, Михаил Соломенцев, Виктор Чебриков. На сей раз партия была без генерального секретаря только четыре часа.