Эдвард Люттвак - Стратегия. Логика войны и мира

Границу между тем, что является оперативным, и тем, что является тактическим в методах ведения войны, в текущем руководстве боем и в самих боевых действиях, очень трудно определить абстрактно и очень легко — на практике. Там, где отдельные рода войск и их особая тактика — как, например, подводные лодки и особая тактика подводных лодок или же артиллерия и артиллерийская тактика — сами по себе уже не определяют результаты битвы, потому что в ней заняты также другие рода войск и другие тактики, — там мы выходим на оперативный уровень. Опять же, там нет необходимости в произвольных определениях. Рассматривая каждый эпизод боя, мы можем различить в нем естественную стратификацию между оперативным слоем и тем, что лежит ниже или выше его. И, конечно, разделительная линия между тактическим, оперативным и стратегическим также ассоциируется с возрастающими масштабами действия и с большим разнообразием средств.

Возьмем одну крайность: для первобытного племени, все войска которого состоят из воинов, единообразно вооруженных щитами и копьями, всегда сражающихся в едином формировании, тактическое, оперативное и стратегическое должны совпадать для всех практических целей. Такое племя не может потерпеть тактического поражения, которое при этом не было бы также и стратегическим, и не может разработать метод войны, который превосходил бы тактический. И напротив, скажем, для США в ходе Второй мировой войны совершенно различные оперативные ситуации могли сосуществовать друг с другом даже в рамках одного и того же театра военных действий, так что каждый день мог приносить новости как о тактических победах, так и о тактических поражениях. И, конечно же, совершенно различные оперативные методы применялись в ходе десантных морских кампаний в Тихом океане, в стратегических бомбардировках немецких промышленных объектов, в одиннадцатимесячных военных действиях на европейском континенте после высадки десанта в Нормандии в июне 1944 года и в борьбе за военно-морское превосходство в Тихом океане.

Масштаб и разнообразие — это необходимые условия, но не достаточные: если оперативный уровень должен обладать некой собственной сущностью, то действие на этом уровне должно быть чем-то большим, чем простая сумма тактических частей. Это, в свою очередь, зависит от преобладающего стиля войны, а точнее — от того, какое место занимает этот стиль в широкой гамме, на одном конце которой находится истощение (attrition) противника, а на другом — маневр.

Истощение — это война, ведущаяся промышленными методами. Враг в этом случае рассматривается как простая совокупность мишеней, и цель состоит в том, чтобы победить посредством их кумулятивного уничтожения, достигаемого благодаря превосходящей огневой мощи и материальной силе в целом. В конечном счете весь набор вражеских целей теоретически может быть уничтожен, если отступление или сдача не остановят этот процесс, как почти всегда случается на практике.

Чем сильнее акцент на истощение в общем стиле войны, тем эффективнее ставшие рутинными техники обнаружения цели, атаки и снабжения наряду с однообразной тактикой и тем меньше возможность (или потребность) применять какой-либо оперативный метод войны. Процесс заменяет собою искусство войны и его хитроумные изобретения. Всякий раз, когда материально превосходящие противника и в изобилии снабжаемые войска, способные извергать огневую мощь, оказываются перед статическими целями (окопами, городами) вражеских войск, которые вынуждены оставаться неподвижными и сосредоточенными, чтобы достичь своих целей (а поэтому — не партизаны), победа математически обеспечена. Понятно, что, если у противника тоже есть своя огневая мощь, то проистекающее из этого взаимное истощение следует принять как данность. При таком стиле войны не может быть победы без полного материального превосходства, не может быть дешевых побед, достигнутых хитроумными ходами, с малыми затратами людей и ресурсов.

Не бывает военных действий, рассчитанных только на истощение, обходящихся вообще без каких-либо хитростей или уловок и действительно сводящихся к промышленному процессу. Но в примерах военных действий с очень высоким содержанием истощения недостатка не наблюдается. Сюда входят: окопная война в ходе Первой мировой войны, большинство сражений которой представляли собою симметричные дуэли артиллерийских сил противников наряду с боями пехоты, противостоявшей пехотным же лобовым атакам в пешем строю против линий обороны, укрепленных пулеметами и минометами; попытка Люфтваффе, ошибочно полагавшего, что оно располагает достаточным для победы материальным преимуществом, нанести поражение Королевским ВВС Великобритании в июне — августе 1940 года посредством намеренного навязывания воздушных боев; выигранное Монтгомери сражение при Эль-Аламейне, а также большинство его дальнейших сражений, в ходе которых враг сначала подвергался обстрелу значительно превосходящей его артиллерии, а затем — лобовому натиску пехоты, прежде чем его сминали подразделения бронетехники, несравненно превосходящие его численностью; кампания немецких подводных лодок в 1941–1943 годах с целью выиграть войну, снизив общий тоннаж океанских грузоперевозок, доступных союзникам, за черту минимума, необходимого им для ведения войны; кампания союзников в Италии в 1943–1945 годах, которая выродилась в череду упорных лобовых атак после неудачной попытки обходного маневра в Анцио; бомбардировки Германии и Японии, нацеленные частью на промышленное истощение, а частью — на истощение городских территорий вообще; наступление Эйзенхауэра широким фронтом после прорыва из Нормандии, которое Паттон лишь иногда подрывал своими глубокими маневрами; наступления Риджуэя в Корее в 1951–1952 годах, в ходе которых сухопутные войска прочным фронтом, простиравшимся от одного побережья до другого^ медленно надвигались на китайцев и северокорейцев, которые систематически уменьшались в числе под бомбежками и артобстрелами; значительная часть американской войны во Вьетнаме — несмотря даже на то, что враг упрямо отказывался собираться в массовые формирования, удобные в качестве цели (посредством концентрических действий по методу «отыщи и уничтожь» американцы пытались заставить вьетнамцев сгруппироваться); наконец, знаменитые планы «холодной войны» по нацеливанию ядерного оружия на населенные города и промышленные объекты с целью заставить вражеские правительства пойти на попятный из-за нависающей над ними колоссальной угрозы.

На другом конце этого спектра располагается реляционный маневр (relational maneuver), цель которого не столько в том, чтобы уничтожить физическую субстанцию врага (то есть это не самодостаточная цель), сколько в том, чтобы вывести его из строя, тем или иным образом расстроив его системно, что бы ни понималось в данном случае под «системой»: командная структура вражеских войск, их логистическая поддержка, их метод ведения войны или даже действующие технические системы — например, когда радары вводятся в заблуждение электронными методами, в противоположность помехам, создаваемым грубой силой, или прямой физической атакой.