Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way

В гостиной мой неосторожный бойфренд гордо, перед всеми, разворачивает постер. «Ведь слышал же просьбу!» Жена брата встаёт и молча уходит к себе. Немая сцена. Мой бойфренд срывается и бежит за ней: «Что случилось? Всё ли в порядке?» Только что он ещё больше усложнил ситуацию в этом и без того непростом пространстве…

Мне очень хочется переехать и жить отдельно. Я устала от напряжения в доме. Но, я понимаю, отдельный дом будет стоить недёшево. Здесь же приходится платить только за одну малометражную комнату, плюс вода и электричество за двоих. И всё.

Но каково же моё изумление, когда выясняется, что плата за дом делится на количество человек, а не на размер занимаемой ими площади и даже не на количество комнат! Что? Мой бойфренд вносит практически половину ренты за дом, и аренда отдельного домика будет стоить почти в два раза дешевле?!

Электричество и вода тоже делятся на количество человек, но без учёта клиентов, приходящих на массаж, а значит, мой дурак платит и за клиентов. То есть как бы оплачивает бизнес снохи из своего кармана. Мы ютимся в шестиметровой комнате, забиваем холодильник по два раза на неделе, чистим за клиентами туалет, и при этом с нами ещё и обращаются, как с «золушками». И это считается нормой вещей! И мой бойфренд всё ещё не хочет «бросать свою семью» и в ответ на все попытки уговоров орёт на меня, как умалишённый. Надо же, какие они разные с братом! Брат под каблуком своей жены и явно не гнушается проехаться на шее старшенького.

Я в полном замешательстве. Мне тут приходится иметь дело с чем-то, чего я совсем не ожидала по началу. У меня полное ощущение, что я попала в какую-то секту, где всё подчиняется особой сектантской логике. И мой бойфренд прав: эту логику я, действительно, не понимаю.

Я всё реже и реже выхожу из комнаты и целыми днями сижу с гитарой, играю гаммы. Гитара помогает держаться. Я много хожу — по пятнадцать километров в день. Обошла весь парк Тильден вдоль и поперёк. Знаю все тропинки и перезнакомилась со всеми оленями.

Начинаю заниматься кино. Однажды утром, перед съёмками, едва я успеваю продрать глаза, мой мужчина орёт на меня особенно показательно, брызгая слюной, пританцовывая и указуя на меня перстом. Причина: что-то с будильником. То ли прозвонил, то ли не прозвонил, плюс я неблагодарна и не коммуникабельна, да и вообще стресс на работе.

Через полчаса меня забирает съёмочная машина. Съёмка будет происходить в одном из баров города Санта-Круз. Я играю весёлую барменшу, которая выгоняет из заведения посетителя-забияку. Одежда в стиле элегантной небрежности, но с декольте. Ехать около сорока минут.

— Из твоей спальни вид на бухту и Голден Гейт? — восхищённо спрашивает девушка за рулём.

— Да.

— Супер! — в голосе слышится зависть.

Её выражение лица говорит: «Да, мне так не жить!»

— Здорово, наверное, жить в таком доме?

— Здорово.

На съёмках, во время перерыва, у меня случается истерический припадок, и я рыдаю на груди у «забияки», которого должна изгонять. Началось с того, что бедолага задал мне пару невинных вопросов:

— А здесь что делаешь?

— Я здесь из-за мужчины. Познакомились в Таиланде. Собираемся пожениться.

— Какая романтическая история! Ты счастлива? Это главное.

— А ещё у меня великолепный вид из спальни, — добавляю я, уже с искривлённой рыданием физиономией.

Такое случалось со мной в жизни всего пару-тройку раз, но всегда в самый неуместный момент.

Испуганный американский актёр, которого я вижу впервые в жизни, зовёт меня пожить к нему и подает мне салфетки.

Через десять минут, в туалете бара, я замазываю следы слёз. Хорошо, что тонны косметики — это одно из требований режиссёра. «Забияка», со скорбно-участливым выражением лица, ждёт меня у двери туалета с чашкой сладкого горячего чая.

— Это должно помочь. Будь умницей.

С помощью «забияки» удаётся скрыть истерику от остальных членов съёмочной группы. Но мне до сих пор неудобно перед этим заботливым человеком.

Были и другие съёмки, менее драматичные. Например, такая: реклама алкогольной продукции. Молодой человек находит на берегу океана ящик с алкоголем, и вся его компания надирается в стельку. Молодой человек становится популярен, и все наперебой стараются ему угодить. Моя роль — соблазнительно кормить его виноградом прямо с лозы. Потом мы все танцуем регги на пляже. Крупным планом показан логотип алкогольной компании.

Или другая. Видеоклип для песни в стиле кантри. Съёмки происходят в «доме по соседству». В видеоклипе мужчина пытается вернуть женщину. Женщина — это я. В самом начале мужчина сидит во дворе дома, играя на гитаре и с тоской глядя на мою фотографию. Фотографию показывают крупным планом, мужчина вздыхает. Мимо него, как видение, прохожу я. Этим режиссёр хочет показать, насколько сильно я засела в мозгу у главного героя. Далее мужчина приходит ко мне с цветами, и я захлопываю дверь у него перед носом. Затем он приходит опять и преподносит мне другие цветы, я слушаю немного дольше, но дверь всё же захлопываю. И так несколько раз. Под конец он все же случайно застаёт меня в саду, одну. Я, накрашенная и на каблуках, уютно устроилась на жёстком, неустойчивом стуле. Он преподносит мне обручальное кольцо, вместе с букетом прекрасных пластмассовых цветов, и я падаю к нему в объятья. Хеппи энд.

Однажды приходится отказаться. Это съёмки рекламы кроссовок «Найк». Нужно просто бежать трусцой в группе людей. По иронии отказываюсь потому, что заказчик неплохо платит и деньги проходят по всем документам, а у меня нет разрешения на работу, и я не хочу проблем с правительством и не хочу, чтобы меня депортировали за нарушение визовой политики. Я хочу быть свободной в передвижениях.

Была и короткометражка. Солдат возвращается с войны в Сан-Франциско. Он простужен и жестоко кашляет. На лбу у него большая ссадина. Эту ссадину гримёрша накладывала в течение часа. Но мест в гостинице нет. В городе «бушует» Хэллоуин и все наряжены в карнавальные костюмы.

— Что, неужели нет ни одного места?!

— Нет, ни одного.

Солдат обессилено облокачивается на стойку.

— Он может остановиться в моей комнате… если, конечно, он не возражает… — это уже говорю я. Я играю сексуально озабоченную незнакомку в костюме кошки.

Происходит короткий разговор. Солдат со мной нелюбезен. Всё, что он хочет — это спать и чтобы его оставили в покое.

— Ну и проваливай! Не очень-то и хотелось! — обижаюсь я.

Но напоследок всё же добавляю:

— Я в третьем номере. Если что…

Режиссёр хочет, чтобы сцена была как можно более буффонадной и жанровой. Я наигрываю, нет мочи. Трачу, что называется, себя.

В общем, как говорится, погружаюсь в творчество, чтобы забыться.