Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла
- Название:Сталин. По ту сторону добра и зла
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мартин
- Год:2006
- Город:М.
- ISBN:5-8475-0407-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла краткое содержание
Личность Сталина — одна из самых таинственных и противоречивых фигур человечества. Влияние вождя великой страны на ход мировой истории огромно.
Историк, писатель Александр Ушаков в своей новой книге «Сталин. По ту сторону добра и зла» предстает не как сторонник деспотичного генералиссимуса или его противник, а пытается ответить на вопрос: «Кем на самом деле был Иосиф Сталин — великим правителем, который стал выше общепринятых норм человеческой морали, или одним из тех, кто оставил после себя в истории страшный кровавый след?»
Издание содержит большое количество фотографий, многие из которых публикуются впервые.
Сталин. По ту сторону добра и зла - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Но главным было все же не желание, вернее, не только оно одно, Сталина строить социализм в «отдельно взятой стране». С одними, пусть и самыми благими, намерениями перевернуть огромную страну невозможно. Вся сила Сталина заключалась в том, что сама страна была готова к осуществлению таких намерений. Люди устали от неопределенности, от бесконечных сказок о мировой революции и светлом будущем, и когда Сталин заговорил о том, что не надо ни на кого надеяться, а делать все самим, они услышали то, что не только хотели услышать, но и о чем так или иначе думали все эти годы сами.
На волне революционной эйфории можно было верить в мировую революцию в 1917-м, но в 1924-м это было уже просто глупо. В стране хватало собственных проблем, чтобы переживать за никогда не виданных «англицких» или каких-нибудь еще «итальянских братьях».
Так, Сталин достаточно громко заявил о себе не только как о практике и верном бойце партии, но и ее рулевом, который уже тогда различал в туманном будущем светлый и ясный путь. А чтобы еще больше укрепить в сознании партии и страны свое право на лидерство, ему надо было выбить из рук Троцкого то самое оружие, с помощью которого он так успешно сражался сам: ленинизм. И главным в его критике стало принципиальное противопоставление им уже во многом своего собственного сталинского «ленинизма», который теперь идентифицировался с верой в возможность победы социализма в одной стране, и «троцкизму», который был объявлен Сталиным «полуменьшевистским, антиленинским течением», связанным в первую очередь с теорией перманентной революции.
Сам Ленин, не уставал повторять Сталин, еще в 1915 году с нескрываемой иронией отзывался о «перманентной революции» как об «оригинальной теории» Троцкого, напоминая, что тот заимствовал у большевиков их призыв к рабочим завоевать власть, а у меньшевиков — отрицание роли крестьянства. Вопрошая, куда идет революция в России, Сталин приводил высказывание Троцкого из его книги «1905», которое заканчивалось следующими словами: «...противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране с подавляющим большинством крестьянского населения смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата».
Говоря о нынешней недооценке Троцким союза рабочих с крестьянством, Сталин в очередной раз задавался вопросом: «А как быть, если международной революции суждено прийти с опозданием?» И сам же отвечал, что ничего обнадеживающего Троцкий предложить не мог и не оставлял революции никаких перспектив, кроме возможности вести растительное существование среди собственных противоречий и загнивать в ожидании мировой революции. И именно поэтому Лев Давидович и твердил все последнее время о «перерождении партии» и пророчил гибель! Ну а коль так, то теория «перманентной революции» являлась... учением «перманентной» безнадежности.
«Неверие в силы и способности нашей революции, — как бы подводил итог Сталин, — неверие в силы и способности российского пролетариата — такова подпочва теории «перманентной революции». Что, надо заметить, было не совсем так. В то время Троцкий уже не являлся проповедником «перманентной революции» и даже не отрицал возможность продвижения к социализму в России. Потому и слышал «великолепную историческую музыку растущего социализма» в контрольных цифрах Госплана.
Тем не менее Сталин был прав в главном: Троцкий по-прежнему не верил в способности России самостоятельно построить социалистическое общество. И лучше всех свое неверие он объяснил сам. «Самой крупной ошибкой Сталина, — заявил Лев Давидович, — является его теория о возможности строительства социализма в одной стране».
Поворот, или вернее, возвращение к интересам «отдельно взятой стране», означал многое, и в первую очередь возращение к ее культуре и истории, что Сталин и продемонстрировал в своем выступлении уже на похоронах Ленина, когда использовал образы из знаменитого стихотворения великого русского поэта Федора Тютчева «Море и утес». По тем временам это выглядело весьма странным, поскольку все сделанное Россией до Октября объявлялось никому не нужным хламом, выброшенным революцией на свалку истории.
Конечно, это было не случайно. Со своим русским и пока еще тайным патриотизмом Сталин никогда не охаивал, подобно Троцкому и Бухарину, ни русскую историю, ни тем более русскую культуру, которую считал величайшей культурой в мире...
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
За неделю до открытия XIII съезда партии Крупская передала в ЦК бомбу «замедленного действия» — конверты с последними работами Ленина. Мех-лис вручил их Сталину. Тот прочитал их и, привычно обругав вдову последними словами, отправился на совещание с Каменевым и Зиновьевым.
Волновался ли он? Наверное, волновался. Выступления новоявленного теоретика не понравились записным партийным мыслителям, как не нравилось им и намерение Сталина строить социализм в одной стране. И при даже не очень большом желании они без особого труда могли бы поставить специалиста по «национальному вопросу» на его законное место. К счастью для Сталина, такого желания у них не было. «Предатели революции» по-прежнему держали его за рабочую лошадку и решили спустить дело на тормозах, потому что по-прежнему опасались Троцкого и очень надеялись на сталинский партийный аппарат. Помимо всего прочего, исполнив посмертную волю вождя, им пришлось бы пойти еще дальше и выдвинуть на первые роли «самого способного среди членов нынешнего ЦК», то есть все того же Троцкого, которого они ненавидели всей душой!
Да, за полтора года со времени написания ленинского Завещания в Москве-реке утекло много воды, и чуть ли не все выводы вождя потеряли свою актуальность. Не было никакого раскола в партии, а «самый способный человек среди нынешнего ЦК» — Троцкий — основательно подмочил свою репутацию. И все же последнее слово было за «старшими товарищами». И они сказали его, оставив все как есть. Ну а чтобы все же хоть как-то почтить усопшего вождя, было решено зачитать послание Ильича не на съезде, как того хотел сам Ленин, а на предсъездовском пленуме ЦК.
Когда Каменев прочитал на пленуме ЦК ленинское письмо, в зале воцарилась недоуменная тишина, поскольку было не очень понятно, о какой концентрации власти идет речь. Упоминание же о грубости могло вызвать у сидевших в зале разве усмешку, поскольку многие слышали самого вождя. И не случайно один из делегатов громко воскликнул: «Эка невидаль!»
Правда, один из близких к Сталину сотрудников его секретариата описывал эту сцену несколько иначе. И после того как Каменев зачитал ленинское письмо, по его словам, какая-то мучительная неловкость парализовала собрание. «Сталин, — вспоминал он, — сидевший в президиуме, чувствовал себя приниженным и жалким. Несмотря на самообладание и деланное спокойствие, по лицу Сталина было видно, что решалась его судьба».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: