Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Ну и само собой понятно, что в результате таких выборов, все больше увеличивалась пропасть между такими «выборными» и остальной массой партийцев, о чем и писали в своем письме 46 старых большевиков. Растущее влияние Сталина в провинции отражалось и на политике партийного центра. Ведь именно в Москву на всевозможные конференции, съезды и пленумы приезжали назначенные Сталиным секретари и избирали новый состав ЦК, который все больше становился сталинским.

После смерти Сталина в спорах о его возвышении будет сломано огромное количество копий. И очень многие будут объяснять его приход к власти только

его хитростью и вероломством. И все же главным были те исторические условия, которые сложились в СССР в 1920-х годах, и безграничная власть партии.

Как это ни печально, но власть партии над всеми сферами ее жизни установилась еще при Ленине и с его прямой подачи. И он сам был виноват в создании столь порочного круга, образовав Оргбюро, Секретариат, ЦК, Политбюро. И куда лучше было бы заниматься партийными делами на общественных началах, что раз и навсегда отсекло бы от всех партийных комитетов карьеристов и приживал, поскольку общественное начало подразумевает любовь к идее не за материальные блага.

Вполне возможно, что сразу после революции иначе и быть не могло, поскольку повсюду надо было иметь проверенных и надежных людей. Но как и всякая медаль, подобная практика имела и свою обратную сторону, причем довольно неприглядную. Мало того, что подчиненная демократическому централизму партия даже при всем своем желании не могла не превратиться в бюрократическую организацию, так она еще и стала прибежищем далеко не всегда живущих ее интересами людей. Чему, в конце концов, и ужаснулся сам Ленин.

Да, сила самого Ленина основывалась прежде всего на его авторитете, а не на внешней власти (создатель большевистской партии не занимал в ней официально никакого поста). Но после Ленина неизбежно должен был прийти другой человек, и не было никаких гарантий, что он не стал бы использовать в своих целях могучий партийный аппарат, который контролировал бы все стороны советской жизни. Чего так и испугался Ленин в конце своей жизни и о чем писал в своем письме к съезду.

Что же касается Сталина, то именно ему было суждено (опять же с подачи вождя) стать олицетворением партии, к чему бы на его месте стремился любой серьезный политик...

Потом много будут говорить о том, что Сталин пришел к власти во многом благодаря умению интриговать и хитрить. Но это было далеко не так. Интригами и хитростью пробиваются не очень умные и знающие свое дело люди среднего уровня. Но удержаться на самом верху только с их помощью — дело безнадежное. Хотя, конечно, не обошлось и без них. Да и какой политик мог обойтись без хитрости и интриг? И главная причина столь неожиданного для многих возвышения Сталина заключалась в том, что он находился во главе той самой партии, которая превратилась в главную движущую и направляющую силу в стране.

Хотя, конечно, были и другие причины. В частности, непонимание природы нэпа большинством партийцев и вытекавшее отсюда требование покончить с «капитализмом», отрицательное отношение рабочего класса к крестьянству, неверие в мировую революцию и усталость от всех революций вообще. И все это играло на руку Сталина, тонко улавливающего общее настроение. Имели место и такие субъективные факторы, как недооценка «самой выдающейся посредственности партии» главными претендентами на ленинский трон Троцким и Зиновьевым и их откровенная слабость и неумение вести борьбу не на жизнь, а на смерть. Как того требует схватка за власть...

И все же до полной победы было еще очень далеко, и жизнь Сталина была отнюдь не такой безоблачной, как ему того хотелось. До крайности обострились его отношения с бывшими партнерами по триумвирату, напряжение в партии нарастало, и не выдержавший давления Сталин 19 августа 1924 года подал в отставку. Что лишний раз говорит о той банке с пауками, в которой ему приходилось обитать. Сталин был далеко не новичок в политике, он прошел страшную школу подполья, тюрем, ссылок и войны, и тем не менее даже он дрогнул и был готов оставить поле боя.

Смертельно устал или «достали» безобидные товарищи по партии? Вернее всего, второе, потому он и написал в своем заявлении: «Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и после смерти Ленина, сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии.

Ввиду того, что ген. секретарем не может быть не член Пол. Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК. Прошу дать отпуск для лечения месяца на два. По истечении срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-либо за границу на какую-либо невидную работу.

Все эти вопросы просил бы пленум разрешить в моем отсутствии и без объяснений с моей стороны, ибо считаю вредным для дела дать объяснения, кроме тех замечаний, которые уже даны в первом абзаце этого письма. Т-ща Куйбышева просил бы раздать членам ЦК копию этого письма. С ком. прив. И. Сталин».

Откровенно говоря, странное это было заявление. Понятна просьба об отставке после победного для Сталина XIII съезда, когда он был обречен на выигрыш. Но сейчас... А ну как Зиновьев с Каменевым и вечно путавшийся у него под ногами Бухарчик уговорили бы ЦК отпустить Сталина? Что тогда? А вот тогда он навсегда выпал бы из высшего эшелона власти.

Был ли он, подавая заявление об отставке, так уж уверен в своей незаменимости? Вряд ли. Незаменимых у нас, как известно, нет. А вот непредсказуемость имеет место быть. Во всем. Да и какие у него могли быть гарантии, что верных ему людей не перевербуют или не запугают его недавние партнеры по «тройке»?

Аппаратчики обладают удивительной интуицией и, как бегущие с тонущего корабля крысы, готовы в любую минуту покинуть человека, которому совсем еще недавно поклонялись (или делали вид). А после истории с ленинским письмом и трений своего благодетеля с такими сильными мира сего, как Зиновьев и Каменев, никто ни в чем не мог быть уверен. И минутная слабость могла стоить Сталину всей дальнейшей политической карьеры.

Так что здесь вряд ли можно всерьез говорить о каком-то тонком расчете. Хотя в глубине души Сталин, прекрасно зная обстановку в стране, конечно же, не мог не надеяться на благоприятный для себя исход... И был прав. Хотя и по сей день невозможно объяснить, почему его отставка не была принята и на этот раз. Все та же начинавшая набивать оскомину боязнь Троцкого?