Олеся Герасименко - Неединая Россия

Неофициальные «автономные» настроения настолько сильны в области, что, когда в августе 2011 года (еще до того, как попал в автокатастрофу) губернатор Александр Мишарин задумался о грядущих выборах, он использовал росселевские идеи о самостийности уральцев. Так, по инициативе губернатора появилось «Бажовское общество», концепцию которого, по словам депутатов, предложил тот самый Баков. Разговоры об уральском характере, выделение Свердловской области как особенного региона России, легкие нотки сепаратизма — организация создавалась под выборы, уверены депутаты. Можно сказать, это ремейк движения «Преображение Урала», идеология которого привела Росселя к победе на выборах. Мишаринское «Общество» назвали в честь знаменитого уральского сказочника Павла Бажова. В задачах организации значилось «укрепление патриотических настроений, восстановление музеев, рассказы об истории и культуре Урала». За пару месяцев в него вступило 35 тыс. человек, появилось три филиала. Позже деятельность поутихла, но политологи уверены, что к следующим выборам его расконсервируют.

«Если представить, что все запреты сняты, то, я уверен, под идею „Давайте отделимся от Москвы“ можно собрать 20% голосов. Убедить людей в том, что они не должны финансировать Северный Кавказ и саммит АТЭС на Дальнем Востоке, очень легко», — считает Крашенинников. Он вспоминает поговорки о том, что в Сибирь ссылали интеллигенцию, а на Урал — уголовников, и неформальный гимн Екатеринбурга — песню барда Новикова «Город древний, город славный». Причем, по словам политолога, увлечение политических элит идеей автономии — именно екатеринбургский феномен. «Казалось бы, Челябинск — такой же промышленный город с той же историей, но находится в политической коме». Действительно, проведя несколько дней в Челябинске, я узнала все о претензиях местных жителей к губернатору Юревичу, вплоть до его народных прозвищ, но о требовании большей самостоятельности никто не говорит. Севернее, в Перми, писатель Алексей Иванов издал книгу об Урале «Хребет России» и даже снял фильм на деньги бизнесменов Анатолия Чубайса, Дмитрия Рыболовлева и Андрея Кузяева, но этим культурным проектом пока все ограничивается — в политику «сепаратисты» не идут.

«Народ у нас, конечно, свободолюбивый и самостоятельный. Здесь никогда не было крепостного права, здесь убили царя. Но никакого сепаратизма, конечно, не было, и народного движения за Уральскую республику тоже. Россель вернулся в губернаторы на идеологии „Москва далеко, а мы тут сами“. Москва тогда испугалась, и этот испуг и есть причина того, почему Россель так долго сидел в кресле губернатора и почему сейчас он не хочет об этом говорить, — считает Крашенинников. — Мифология „А Россель это тот, кто придумал уральские деньги и хочет от России отделиться“ зародилась где-то в Москве, и он сам такие мысли поддерживал — ему было выгодно, чтоб в Кремле боялись бородатых уральцев, которые с криком вылезут откуда-то, если Росселя тронуть. Но с 2003 года под давлением федерального центра эта тема стала для Росселя запретной, и он просто забыл обо всем, что с ней связано. В последние годы он превратился в человека, который сдал все Москве — в глазах жителей тому оккупационному режиму, который куда-то все увозит».

Первым признаком оккупационного режима считают чистку руководства областного МВД: на место уральских силовиков посадили московских. Хуже всего отношения с обновленным составом обстоят у политика Евгения Ройзмана — говоря о народной любви, которой пользуется Ройзман в регионе, некоторые даже называют его молодым Росселем. В его фонд «Город без наркотиков» я попала во время срочной утренней планерки. Накануне в женский реабилитационный центр пришли оперативники с допросами и обысками, пациенты разбежались, несколько человек дали показания о применяемом к ним в центре насилии, уже возбудили два уголовных дела. В понедельник родители вместе с сотрудниками фонда сочиняли коллективное письмо в Госдуму, прокуратуру и президенту: «Требуем оставить в покое старейшую организацию по борьбе с наркозависимостью, которая оставляет шанс нашим детям на нормальную жизнь». Я зашла в комнату, застав обрывок фразы одной из матерей: «И в 4 утра завалились полицейские — москвичи! — и начали их за волосы таскать и обыскивать». Конфликт Ройзмана с органами связывают с его активным участием в истории с межнациональной дракой в поселке Сагра и с обвинениями в адрес сотрудников МВД во взятках.

«При Мишарине к нам пришел новый глава МВД из Москвы с неуспешной командой, часть из них аттестацию не прошла, — пускается в объяснения Ройзман. — Убрали местных с ключевых должностей. На их место пришли раскайфованные люди на дорогих машинах с вопросом: „Да кто вы такие? Это край непуганых лохов“. Составили списки всех, у кого есть деньги, обложили данью автосалоны, спа-салоны, рынки. Они в Москве так привыкли, что все тарифицировано. У нас к такому не привыкли. Здесь были конфликты с милицией, были коррумпированные милиционеры, но у нас всегда милицию уважали. И тут пришли москвичи. Покорять туземцев».

В МВД с оценкой Ройзмана не согласны. «Если хотя бы один сотрудник, вне зависимости от должностей и званий, окажется причастным к коррупционной схеме, руководством свердловской полиции будет сделано все, чтобы помочь расследованию, изобличить этого подонка и отправить на нары», — уверяет глава пресс-службы министерства Валерий Горелых. По его словам, Ройзман не подал ни одного заявления с требованием проверки фактов коррупции, «есть только словоблудие». «У него девиз такой: ни дня без пиара. Его пнули под зад на всех выборах, от власти подальше, и сейчас у него агония. У него все плохие, от президента до полицейского. Один он у нас голубь мира с криминальным прошлым. Вот о чем он должен рассказывать».

Сепаратистские настроения появились в области одновременно с усилением вертикали власти, уверен Ройзман. «Все проблемы начались с принятия закона о назначении губернаторов. Одновременно отменили народное представительство в Госдуме — убрали депутатов-одномандатников. К чему это привело? Раньше был избранный губернатор с командой, его поддерживающей, с критиками, которые пристально за ним следят. Так выстраивалась более или менее сбалансированная система управления. Вертикаль должна была сделать регион полностью управляемым. И по признаку личной преданности стали назначать губернатора. Он не должен обладать яркой харизмой, чтобы не повел людей за собой и не отбился. Не должен уметь принимать решения, — глава „Города без наркотиков“ говорит размеренно, без запинок, как будто пробует на мне предвыборную речь. — И вот в мощный регион со сложившимися элитами приходит человек и говорит: я буду здесь командовать. И все про себя скажут: „С чего вдруг?“ Тогда губернатор начинает пытаться договариваться с элитами. Одним обещает это, другим то. Пытается контролировать деньгами прессу, но СМИ множатся, и на всех денег не хватает. Ему в команду начинают засовывать своих людей, которые тянут в разные стороны. В результате губернатор у центра абсолютно управляемый, а регион становится неуправляемым».