Олесь Бузина - Утешение историей

Крейсер «Гебен». Почти в три раза превосходил «Евстафия» по огневой мощи. Но сбежал с поля боя!

Но пока в ладной спешке строились первые черноморские дредноуты (заложено их было четыре — «Императрица Мария», «Императрица Екатерина Великая», «Император Александр Третий» и «Император Николай Первый», а еще — линейный крейсер «Измаил», мощью своей превосходивший любого из предшественников), заморского супостата требовалось чем-то урезонивать. Дабы не крушил он главным калибром тот же Николаев и Одессу, Севастополь и Балаклаву.

Собрав с миру по нитке, Турция строила в Англии самый большой дредноут «Султан Осман I» с четырнадцатью 12-дюймовыми орудиями в семи (!) башнях — население Османской империи сбросилось на него буквально по лире в патриотическом порыве. А военная судостроительная программа Германской империи была столь грандиозна, что не только в Петербурге, но и в Лондоне взирали на нее с непередаваемым беспокойством.

Николаевские линкоры должны были входить в строй с 1915 года. А до того основной ударной силой флота оставались три бывших броненосца, переименованные в линейные корабли, — «Евстафий», «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон». Каждый из них нес по четыре 12-дюймовки в двухорудийных башнях. Все вместе они равнялись по артиллерийской мощи одному современному линкору. Это и породило совершенно логическую идею действовать только вместе, создав единую систему координирования стрельбы.

В долгих учениях под командованием адмирала Эбергарда отрабатывался один и тот же прием — второй в кильватерной колонне корабль «Иоанн Златоуст» определяет расстояние до противника, передает координаты другим кораблям эскадры и все они одновременно накрывают противника дружным залпом. Сколько матросского пота и офицерских нервов было потрачено в мирное время на доведение этого упражнения до автоматизма! Но иного выхода не было. Поодиночке любой из кораблей флота был бы разгромлен противником. А уйти от него они тоже не могли — старые русские броненосцы развивали ход только до 16 узлов, а германский линейный крейсер «Гебен» с его десятью 11-дюймовками был на целых десять узлов быстрее. Значит, бой был неизбежен, и готовиться к нему требовалось основательно.

«Двужильный старик — звали мы его, — писал об Эбергарде в книге о боевых действиях Черноморского флота в Первую мировую адмирал Лукин. — Высокообразованный моряк с благородной душой и рыцарским сердцем, старый холостяк, лингвист и, как говорила молва, женоненавистник. Человек государственного ума и огромного опыта. Флот его любил и почитал».

Эбергард родился в Греции в семье русского консула. Окончил Морской корпус. Долго служил на Дальнем Востоке. Был военным атташе в Турции. Карьеру он выстраивал умело — с немецкой расчетливостью. Был аккуратен и отчетлив. Работоспособен беспредельно. Начальство его любило за то, что мог выполнить любое порученное дело. Флотская служба не терпит разгильдяйства. Она все проверяет морем. А Андрей Августович с одинаковым успехом командовал боевыми кораблями и исполнял обязанности штабного офицера. Именно Эбергард подтянул после восстания броненосец «Потемкин», переименованный в «Пантелеймон». И он же быстро оценил идею новой организации стрельбы на Черноморском флоте, разработанную на основе опыта русско-японской войны. И не только оценил, но и стремился довести ее до совершенства — до «золотого выстрела», как говорят артиллеристы.

Пара. Корабельный врач с дамой.

Золотой выстрел — это мечта любого военного. Не «вилка», когда сначала перелет, потом — недолет, а третий залп, пристрелявшись, кладут посредине — в цель. А именно «золотой» — первым же снарядом вдребезги! А корабль качает. И окуляр дальномера заливает брызгами.

И видимость может оставлять желать лучшего. Попасть в противника всегда непросто, а сразу тем более. Но именно к нему — к вожделенному «золотому выстрелу» и надо стремиться.

Возможность проверить свои принципы на деле открылась у командующего 18 ноября 1914 года. Эскадра Черноморского флота приближалась к южной оконечности Крыма — мысу Сарыч, неподалеку от Ялты. Впереди ее ждал Севастополь. Кильватерную колонну вел флагманский «Евстафий» с вице-адмиралом Эбергардом на мостике. Погода стояла отвратительная — низкие облака, туман, временами моросящий дождь. За «Евстафием», развивавшим 12 узлов, густо дымили однотипные «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон». Чуть дальше — «Три Святителя» и «Ростислав».

Матросы «Иоанна Златоуста». На нем служило много парней из Украины.

И вдруг со «счастливого» крейсера «Алмаз» — он единственный из крупных кораблей в 1905 году после убийственной Цусимы прорвался во Владивосток — просигналили прожектором: «Неприятель прямо по курсу». Из полосы тумана вынырнул длинный щучий силуэт линейного крейсера «Гебен» — одного из лучших на кайзеровском флоте. И рядом с ним еще один — «Бреслау»! Вот он, давно ожидаемый враг! Скоростной. Мощно забронированный. Способный выбирать для себя любую дистанцию боя и вступать в него или уходить по собственному желанию. Тут только «золотым выстрелом»!

Лейтенант Гаттенбергер с братом. Уже без погон, отмененных Керенским.

Вот как описывает то, что произошло дальше, в книге «У врат Царьграда» историк-эмигрант Георгий Некрасов: «На «Евстафии» адмирал Эбергард с беспокойством ждал сигнала с «Иоанна Златоуста». Разработанные правила стрельбы требовали, чтобы пристрелку вел второй корабль, а потом передавал по радио установку прицела. В течение всего боя второй корабль должен был управлять огнем эскадры. Прошло несколько секунд, а «Иоанн Златоуст» молчал.

— Вероятно, плохо видит цель… мешают полосы тумана, — промолвил адмирал.

— По дальномеру 40 кабельтовых, — доложил артиллерийский офицер.

— Больше ждать нельзя… Это не учение… Открывайте немедленно огонь! — приказал адмирал.

В 12 часов 18 минут «Евстафий» дал первый залп из своих двенадцатидюймовок. Через несколько секунд два огромных пучка светло-желтого пламени вспыхнули на силуэте «Гебена»: один впереди первой дымовой трубы, а другой — между трубами. Оба снаряда носовой башни лейтенанта Гаттенбергера, давшей пристрелочный залп, попали в цель. Это была уже не просто хорошая стрельба, даже на таком относительно небольшом расстоянии — это была либо превосходная стрельба, либо исключительная удача. А скорее всего, и то и другое!»