Дмитрий Дарин - Русский лабиринт (сборник)

Да уж… кесарю кесарево, слесарю слесарево. Теперь понятно, почему голоса знакомые – они из моего отеля. Точно, ужинают где-то у меня за спиной. Надо будет столик сменить. А тут уже не сменишь – все забито. Будто по всему Планаю обеденный перерыв. Хотя чему удивляться – в такую погоду всех к очагу тянет. Пожалуй, не буду я тут дотемна сидеть. Пообедаю и вниз. Сувениры пойду куплю, пока погоды нет. Егора нет, золота нет, погоды нет, бабы нет… убей его, Шилов!

Наконец-то солнце! Так кататься как-то поискристее будет. Сегодня план такой – с вершины сразу на Hochwurzen. Нет, там скучные склоны, это лучше на завтра. Сегодня проводим день на Haus Kaibling [24]. Я эту гору прошлые разы не полностью облазил. Ну, сегодня наверстаем. Кто соседи по кабинке? Странный язык какой-то… венгры, что ли… или поляки? Еще Польска не сгинела. Нет, и не поляки. Впрочем, какая разница. Чем непонятней, тем лучше. Есть надежда, что разговор о чем-то умном. Интересно, если бы люди моего поколения в юношеские годы знали перевод текстов песен «Абба», «Бони М», «Сикрет Сервис» и прочая и прочая, гонялись бы они за их дисками и записями? Убогие же тексты. На уровне нашей сегодняшней попсы. Муси-пуси по-английски. Незнание сохраняет очарование. Только у Битлов есть поэзия. И то в лучших вещах. И то – у Леннона. Что практически – одно и то же. Не зря же именно его застрелил Чэпмэн. А ведь на свободе уже или только просится? Вот ведь время как летит-то. Но одно верно – не зря именно Леннона. Потому что поэт. Потому что поэзия – это горы. А теперь каждая мышь может надеть горнолыжные ботинки и сесть в подъемник. Ну и катайтесь, скользите, наполняйтесь восторгом, но не срите вслух своим мелким мышиным пометом! А кому-то и этого мало. И тогда свое унижение – как это? он поэт, он смеет нас учить любви? Он смеет учить нас добру и красоте? Он смеет нас учить горам? – смывается простым нажатием курка. Он знает смысл жизни – пусть узнает смысл смерти. Hapiness is a warm gun… [25]накликал Джон. И твой убийца – мышь по имени Чэпмен – почувствовал себя на секунду горой… и на эту секунду стал счастливым. Навел ты свою судьбу прямой наводкой, Джон… А кто-то из рок-музыкантов недавно заявил – по радио передавали – что хорошо, если б Чэпмэн вышел. Может, он выстрелит наконец в Боно?

Что неизбежно – это Mittelstation. В жизни у каждого тоже есть такая… станция. Время решать – выйти здесь, пока не увлекло на вершину, довольствоваться сделанным и добытым или ехать дальше наверх, где ветренее и круче? Но где раздольнее глазу и душе. Где свободнее. Даже нет – вольнее. В горах редко кто сходит на Mittelstation, а вот в жизни наоборот. Но я не вышел. Ни в жизни, ни тем более – здесь. При наверх, а там судьба распорядится. А Леннона все равно чертовски жаль. Кстати, о покойниках. Вчера в городе тоже хоронили – какого-то авторитетного пожарника из местных. Полдня хоронили, пока я тарелку сувенирную искал, под звон колоколов. Сначала было похоже на какой-то юбилей общины – колонной с флагами туда прошли, обратно, у ратуши речи стали произносить. И только в кафе, с добытой тарелкой и магнитиком на холодильник, когда мимо прошла процессия, уже видно, что траурная, полюбопытствовал у официантки. Она и сказала про пожарника. Веселые эти маленькие альпийские городки: если кто помрет из начальства – встречи с покойником не минуешь. Причем неоднократно: на исходе третьего кофе процессия снова прошла мимо окна – в обратном направлении. И колокола не унимаются. Уважаемый человек был, значит. Наверное, не одного из огня спас. У нас так только артистов народных и воров в законе хоронят, чтобы пожарных – не слыхал. А вот справедливо было бы так, чтобы каждый умирал на своем посту – пожарник в огне, артист – на сцене, генерал – в сражении (милицейский – от бандитской пули, вор – от милицейской пули). Строитель – под обломками здания, плотник пусть падает насмерть со стропил, спортсмен – от вида спорта. Кто на ринге, кто в горах. Тьфу, типун мне на язык. Хотя тут я – любитель, мне другая смерть положена. Но мысль интересная – у настоящего профессионала не только жизнь, смерть тоже должна быть профессиональной. Чтобы у человека был выбор. Чтобы думал о смысле смерти. Правда, неясно, как быть с политиками и банкирами. Надо поразмыслить за ужином. Но в обоих последних случаях это должно быть что-то ужасное. Все, хватит о веселом, приехали.

Эх… красотень! Горы – зубы Земли. Все в снежном блендамеде. Лучше гор могут быть только горы, по которым еще не съезжал. Кого бы попросить щелкнуть? Так, эта не пойдет, эта корова тоже пусть мимо едет, мужик нужен, он и кнопку искать долго не будет, и красоту лучше запечатлеет… как ни странно. Баба только об одном будет думать, как она сейчас выглядит с фотоаппаратом, красиво, или очень красиво… окружающий мир не интересует… моя вот сняла бы, красоту чувствует… зато другого много не чувствует… особенно меры. Entschuldigung! [26]Ага, секунду, сейчас… на фоне сияющих вершин… noch ein mal, bitte… herzlichen Dank… [27]отлично, глянем… нормально, считай, что день уже пропал не зря… ну, на Kaibling!

Тихо, тихо, еттыть! Стоять! Уф, вписался… ну, крутизна… такой стены, точно, не припомню здесь… так, законно отдыхаем… ноги еще с первого дня ноют… не надо было во второй день ездить, сейчас бы лучше носился… хотя дней не так уж много… вернее, завтра – последний… следующий раз путевку на полную неделю надо брать… а следующий раз – следующий год, когда чемпионат мира прямо здесь… отель уже сейчас надо бронировать. Только глянь, вот это сервис! Пункт мелкого ремонта лыж в горах – отверточки, ключи гаечные… для саморемонта… привязаны аккуратно к дереву, лежат на полочках… у нас бы даже шнурков не осталось на третий день… а на полочках валялся бы мусор… странно – русских полно и поляков, а отверточки аккуратно лежат… значит, русский за границей – больше, чем русский… или меньше? Иностранщины стесняемся… хотя нормальные люди стесняются своих больше, чем чужих… но ведь мы Россия… загадочные душевные потемки… заняли мое место – молотком по голове! Для прояснения. И не важно – место на стоянке, место в Думе, место на рынке… молотков на Руси на всех хватит. У Шукшина в каком-то рассказе тоже молотком… с обиды. Так, при чем здесь Шукшин? Хотя – где Шукшин, там Россия. А вот дочка его – на «Минуте славы» проголосовала за каких-то уродов, певших про «Отсосо Павлиашвили». Интересно, у Шукшиной вкуса нет, стыда или достоинства? Опозорить такую фамилию! Неужели за деньги? Или не хватило сил сказать «нет», когда мэтры говорят «да»? Вот когда Василию Макаровичу предложили поехать на Саяно-Шушенскую ГЭС – он ответил, мол, только с двумя кольтами. Потому что наносит огромный вред природе и людям. А Евтушенко подсуетился воспеть. Так что дочь Шукшина душой уродилась в Евтушенко. Гангус в России меньше, чем поэт. Вот такие людишки теперь у нас в фаворе, Серега. Ты бы не одобрил. Ну ладно, хватит лодырничать, погнали!