Юрий Бандура - Империя «трёх бриллиантов»

Победа дорого обошлась Окубо. Ранним майским утром 1878 года «японский Бисмарк» ехал в своей карете по пустынным улицам Токио к императорскому дворцу. Неожиданно утреннюю тишину огласили дикие вопли, и, словно догоняя их, из-за невысокого домишки с плотно прикрытыми ставнями навстречу карете рванулась группа людей. Ошалело горланя и исступлённо размахивая короткими самурайскими клинками, они окружили остановившуюся карету… И через пару минут вновь стало тихо. Нападавшие исчезли, а на мостовой под затянутым тяжёлыми тучами небом остался труп Окубо с рассечённым черепом. Так самурайство отомстило за подавление мятежа, за лишение служилого дворянства Японии его величия и средств к существованию.

Вскоре, оставшийся без могущественного союзника, был изгнан из правительства Окума. Ивасаки вновь лишился «своего государства». Для империи «трёх бриллиантов» начались трудные годы.

Для начала государство, ставшее вдруг «чужим», лишило Ивасаки финансовой поддержки. А вскоре за тем последовал удар куда более болезненный: если до недавнего времени правительство делало всё, чтобы превратить Ивасаки в судоходного монополиста, то теперь оно резко изменило курс и решило создать «морскому королю» мощного конкурента. Конкурент этот явил свой грубый лик в декабре 1882 года, когда, словно гигантский джин из малюсенького пузырька, возникла вдруг крупная судоходная компания «Кёдо унъю».

Своеобразная это была компания. Почти половину всего капитала её внесло правительство, возглавляли компанию контр-адмирал Ито и капитан первого ранга Тотакэ. А за спиной новоявленного соперника «Мицубиси» стояли богатейшая семья Японии Мицуи и её союзник — начинавший набирать силу и сколачивать собственную промышленно-финансовую «империю» Сибусава.

Основоположники «Кёдо унъю» не случайно поставили во главе компании офицеров военно-морского флота: в задачи новой фирмы входило уничтожение судоходной монополии «Мицубиси» и передача её в руки Мицуи и иже с ними. Иными словами, предстояла битва, в которой противники только что не палили друг в друга из пушек.

Ятаро Ивасаки не оставалось ничего иного, как принять вызов. И битва разгорелась. Первым делом враги, как и положено дуэлянтам от бизнеса, обрушили друг на друга удары экономические. К вящей радости дельцов, в драке участия не принимавших, цены на проезд и перевозку товаров морскими путями резко пошли вниз. За короткий период они на линии Токио — Кобэ упали с пяти с половиной иен за тонну до одной четверти иены. Затем в ход были пущены орудия политические. Ивасаки бросил в бой партию конституционных реформ, созданную для поддержки изгнанного из правительства Окумы в его борьбе за восстановление в правах. Для усиления позиций Окумы был оторван от кутежей в токийских чайных домиках и брошен в горнило политической борьбы Сёдзиро Гото, тот самый Гото, что полтора десятилетия назад помог Ивасаки заложить фундамент будущей империи «трёх бриллиантов».

Но не дремали и враги «Мицубиси». Они перетянули на свою сторону либеральную партию во главе с другим бывшим сподвижником Кояты — Итагаки. И нередко в иокогамском порту можно было видеть толпы, с затаённым дыханием вслушивавшиеся в пламенную речь очередного оратора из либералов:

— Взгляните! Взгляните туда, на причалы Каяба! Взгляните на эти кирпичные коробки — склады «Мицубиси»! Чем окрашены их кирпичи, отливающие красным цветом в лучах заходящего солнца? Они окрашены нашей народной кровью! На этих стенах капли вашей крови!

Не нужно обольщаться: тех, чьей кровью действительно были оплачены капиталы «Мицубиси», на таких сходках не бывало. Толпа состояла из лавочников и приказчиков, из студентов и самураев. Но пламенные слова будоражили, взвинчивали нервы, и немало потных ладоней судорожно сжимало рукояти клинков, торчавших за поясами у многих из слушателей. А ораторы, отговорив положенное, исчезали… И отнюдь не всегда возвращались они в штаб-квартиру либеральной партии.

Один из наиболее ярых активистов из числа либералов, некий Ютаро Утида, прямо с митинга шёл в контору «Мицубиси», где получал плотные пачки ассигнаций. Нет, не за усердие в поношении Ивасаки, не за пыл, с каким звал он слушателей на борьбу с «морским чудищем». И вообще не «за», а «на». На скупку акций «Кёдо унъю», которые потихоньку начал собирать Ивасаки, дабы овладеть вражеской крепостью изнутри. Он рассудил правильно: Утида — активный функционер либеральной партии, и его сподвижники по политической борьбе будут лишь приветствовать финансовую — через покупку акций — поддержку компании, ставшей на путь борьбы с «Мицубиси». А когда акций конкурента наберется достаточно для решительных действий — их можно будет предъявить директорату «Кёдо унъю» и потребовать от него прекращения конкурентной борьбы с «Мицубиси».

На всякий случай Ивасаки предпринял и ещё один шаг: пустил слух, будто, истощив силы в борьбе с противником, он собирается вывести все свои суда на середину залива Синагава и там… сжечь их.

Роль этой затеи была куда серьёзнее, чем может показаться на первый взгляд. В то время в Японии вновь поднимали головы сторонники вооружённого захвата Кореи. Были они и в правительстве. Но, судя по опыту прошлых лет, проведение крупных заморских походов без судов «Мицубиси» было просто невозможным. Угроза Ивасаки, подкреплявшаяся слухами о сумасшествии хозяина империи «трёх бриллиантов» и о его попытках покончить счёты с бурной жизнью самоубийством, показалась воинственным министрам вполне реальной.

В правительстве наметился раскол в вопросе о политике по отношению к «Мицубиси». Раскол был подстёгнут взяткой в 400 тысяч иен, переданной «заинтересованным» членам правительства через министра сельского хозяйства и торговли Сайго. Подачка была принята тем более охотно, что исход конкуренции между «Мицубиси» и «Кёдо» оставался таким же неопределённым, как и в начале борьбы. И правительство решило пойти на мировую. В январе 1885 года в министерстве сельского хозяйства и торговли было подписано соглашение о перемирии. Схватка двух капиталов, равной по накалу и размаху которой история японского капитализма не знает до сих пор, закончилась.

С нею кончился и первый этап становления империи «трёх бриллиантов»: уже в следующем месяце Япония узнала о смерти «морского чудища» Ятаро Ивасаки. Его детище — судоходная империя «Мицубиси» — ненадолго пережило своего основателя: через семь месяцев — в сентябре 1885 года — перемирие между двумя судоходными компаниями завершилось полной ликвидацией противников. Обе компании по рекомендации правительства были слиты в одну — «Ниппон юсэн». В новоявленной морской монополии семья Ивасаки имела весьма прочные позиции: контрольный пакет акций, второй по величине после пакета, принадлежавшего государству, и ряд руководящих постов в правлении компании. Но она была уже не единоличной владычицей компании, а лишь одним из крупнейших её совладельцев.