Матвей Белодед - Монополия «Филипс»

Антон к тому же использовал кризисные и последующие годы, чтобы изменить структуру концерна: центр тяжести производства был перенесён на заграницу. Кроме электроламп «Филипс» стал производить электрическую и электронную аппаратуру. Так, в 1934 году фирма экспортировала из Голландии электроламп на 5 миллионов, а разной аппаратуры на 45 миллионов гульденов.

В середине 30-х годов концерн занял видное место в числе крупных международных монополий-спрутов, бурное развитие которых наложило свой отпечаток на все стороны общественной жизни капиталистического мира. Но можно ли «чисто голландское» предприятие «Филипс» причислять к международным монополиям?

Государственная принадлежность акционеров мало влияет на характер монополии, поскольку всё руководство ею сосредоточено в руках Филипсов. Поэтому они ничуть не были обеспокоены тем, что, например, в 1960 году 56 % акционерного капитала находилось в руках иностранцев, и в частности 31 % — у американцев, 9 % — у французов, 9 % — у швейцарцев, 5 % — у англичан, 2 % — у западных немцев. Напротив, Филипсы не без ехидства улыбаются, когда вспоминают, как американцы с жадностью приобретали большое количество акций по высокому курсу, с тем чтобы через несколько лет, убедившись, что этот курс был искусственно завышен, вернуть их голландцам по значительно более низким ценам.

Вообще, голландские монополисты любят похвалиться, что кое в чём утирают нос американцам, например в том, что ещё недавно голландские инвестиции в США на 75 % превышали американские инвестиции в Голландии и что это единственная капиталистическая страна, которая могла гордиться таким превосходством. До последнего времени американские инвестиции действительно составляли здесь 1073 миллиона долларов, в то время как голландские капиталовложения в США достигли 1750 миллионов долларов, из которых немалая доля принадлежит «Филипсу». Кстати, голландские инвестиции в Западной Германии ныне также намного выше немецких в Голландии, а капиталовложения «Филипса» в Западной Германии значительно превышают инвестиции «Сименса» в Нидерландах. Из этого, конечно, не вытекает, что экономическое влияние Голландии в США и Западной Германии также превосходит влияние этих стран в маленькой Голландии.

Распределение рабочих и служащих на предприятиях «Филипса» видно из следующей таблицы (в тыс.):

В отличие от таких международных монополий в Нидерландах, как «Шелл» или «Юнилевер», которые в значительной мере действуют на территории бывших колониальных и развивающихся стран, «Филипс» эксплуатирует главным образом рабочих метрополий. Но его хозяева богатеют не только благодаря эксплуатации трудящихся, непосредственно работающих на предприятиях концерна, а и путём обирания трудящихся других отраслей промышленности и сельского хозяйства. Кроме того, они наживаются и за счёт народов развивающихся и зависимых стран, вынуждая их к неэквивалентному обмену, т. е., попросту говоря, грабя их. Предоставляя займы, заключая кабальные договоры, подкупая ответственных чиновников, «Филипс» и другие электротехнические концерны захватывают в этих странах рынки сбыта для своей продукции. При этом между ними происходит яростная конкурентная борьба, часто ведущая к государственным переворотам, убийствам, междоусобным войнам в бывших колониях. Примером тому может служить борьба «Филипса» с американскими электротехническими компаниями за овладение рынками Латинской Америки.

В Голландии такие международные монополии, как «Филипс», «Шелл», «Юнилевер», АКЗО располагают достаточными средствами для осуществления своей экономической политики. Они не зависят от крупных банков, контролирующих практически всю остальную экономическую жизнь страны. Вследствие этого взаимоотношения крупных промышленных монополий с голландским банковским капиталом за последнюю четверть века совершенно изменились. Если раньше банки диктовали свои условия промышленным предприятиям, то теперь для «Филипса» и ему подобных монополий даже самые мощные банковские объединения являются лишь своего рода приказчиками, выполняющими их задания и оказывающими услуги в размещении займов и при подготовке и осуществлении сделок по захвату чужих предприятий и фирм. Через дружественный банк монополия «Филипс», например, узнаёт всё, что её интересует об экономическом положении приглянувшегося предприятия. Через банк же она добивается создания затруднительных условий для хозяев этого предприятия, и с помощью банка она в конце концов диктует им свои условия.

Таким образом, по отношению к ведущим монополиям голландские банки теперь выполняют явно подсобную роль, а не руководящую, как это было здесь ещё в первой четверти нашего столетия. Роль чисто банковского капитала становится всё скромнее. В настоящее время названные выше международные промышленные монополии в Голландии контролируют уже более половины всей экономики страны (перед второй мировой войной они контролировали лишь 20–25 %).

Монополии эксплуатируют не только пролетариат, но и всё более широкие слои мелкой и средней буржуазии, постепенно ликвидируя их как сколько-нибудь значительный экономический фактор в государстве. По существу, все магазины, торгующие электротехническими товарами в Голландии и отчасти за границей, принадлежат, например, концерну «Филипс» или зависят от него. В послевоенной Голландии «Филипс» всячески содействует разорению фермеров в сельском хозяйстве, дабы освободить дешёвую рабочую силу для своих предприятий.

Монополии реагируют на насыщение рынка не столько удешевлением продукции, сколько прекращением её производства. Если темпы продажи определённого товара снижаются, «Филипс» переходит на производство другого товара, на ходу перестраивая технологический процесс. При этом он стремится к тому, чтобы новое не появлялось в магазинах, пока всё старое не продано.

В целях более полного охвата рынка «Филипс» часто выпускает одни и те же товары под разными названиями и по разным ценам. Это делается явно в расчёте на неосведомлённость и снобизм покупателя. В магазинах можно приобрести две-три почти одинаковых бритвы, или холодильника, или электропечки, или радиоприёмника, различающихся, по существу, лишь названием и ценой. Один покупатель выбирает марку подороже, чтобы не отстать от своих друзей и соседей, которые тоже имеют такую. Другой невольно думает, что у более дешёвого варианта наверняка есть какие-то изъяны и, если хватает денег, тоже обязательно приобретёт более дорогой. Лишь тот, у кого действительно не хватает средств, покупает то, что подешевле.