Николай Добролюбов - Народное дело. Распространение обществ трезвости

Около того же времени было и в других кабаках того же уезда несколько манифестаций против уж очень дурного качества трехрублевого вина.

Надеюсь, м. г., что вы не откажете поместить в газете, издаваемой вами, описание одного из выражений, конечно, незаконного, но вызванного беззаконным же поступком откупа, отношения нашего народа к откупам.

Примите… и пр.

И этого мало: откупщики находят средство скрыть от крестьян постановления правительства относительно откупа и, выведши мужиков из терпения, стараются представить их требования в виде бунта, свои же собственные поступки умеют очень ловко скрыть при посредстве подручных людей. Вот, например, рассказ, из которого видно, что к некоторых местностях крестьяне даже и не знают наверное о министерских предписаниях относительно указной цены вина. Рассказ этот нашли мы в письме г. Гржеголевского, которое напечатано в 150 № «Московских ведомостей» (26 июня).

Недавно разгласилось везде и будто объявлено на сходках официально, что во всех кабаках должно продаваться вино по 15 коп. за одну двадцатую часть ведра. Крестьяне, столь претерпевшие, бросились толпами в кабаки требовать по этой цене вина, но им не отпустили. В это время, вероятно, явились подстрекатели, может быть и для смелости купили им и вина, и толпа хлыпула в кабаки с новыми требованиями; но, получив опять отрицательный ответ, начала бить посуду и, придя в исступление, нарушила всякое благочиние. Все это, как говорят, происходило в Пензенской губернии и в Спасском уезде Тамбовской губернии; прибавляют, будто один из исправников, руководимый душевными чувствами, описывая одно подобное происшествие начальнику губернии, изложил подробно и причину его, но не успел он донесение это переписать и подписать, как явились предстатели и откупные чины с ходатайствами; исправник отменил свое донесение. Да и кто может устоять и кто устоял против откупного ходатайства?

По всем этим происшествиям, как носятся слухи, отправились производить исследование временные отделения земской полиции и жандармские штаб-офицеры. Я не оправдываю самовольных поступков крестьян, но должен и обязан сказать несколько слов в защиту несчастных по чувству ближнего и еще потому, что здесь страдает человек, который, по своим понятиям, не знает, как себя защитить, что говорить в оправдание себя пред следователем и что ему предпринять. Если справедливо, что произошли эти буйства, то что тому причиною, как не возвышение цен и недостаток наблюдения за этим? Мужик желал законного, требования его не исполнили, никто его в этом не поддержал и никто не защитил, и он прибегнул к незаконным средствам. Конечно, он виновен, но нельзя оправдать и другой стороны ни по закону, ни по совести. Одна сторона может подвергнуться наказанию, а откупщики и исполнители закона остаться без наказания, даже неприкосновенными к делу.

Надеемся, что помещики и окружные по государственным имуществам употребят все средства, чтобы судьба несчастного мужика, насколько это можно, была облегчена в этом деле и чтобы виновники были подвергнуты законному взысканию. Вступитесь за ближнего, и всевышний вознаградит вас!

Если вам мало и этих образчиков откупных действий, то припомните, что откуп имеет свою кордонную стражу и в пограничных местах может доехать мужиков одними осмотрами да подозрениями в корчемстве. Эта отрасль откупной администрации доведена во многих местах до восхитительной виртуозности. Вот, например, анекдоты, сообщенные из Харьковской губернии в 51 № «Русского дневника» (7 марта):

Предводитель ватаги кордонщиков, дюжий, трехаршинный детина Москальцев, из желания доказать фактически, что он не даром хлеб ест и берет жалованье, придумал следующую, открытую впоследствии сделку: в мешок, наполненный овсом, вложил он большую склянку корчемной водки и бросил его поодаль от кордона, на проселочной дороге. Был в ближайшем городе Ч * базарный день, и утром много мужичков уже стали проезжать по этой дороге в город. И вот первому, ехавшему с грузом нескольких мешков ржи, попался на глаза валяющийся мешок. Мужик, перекрестившись, поднял, развязал его и, увидавши, что в нем был овес, положил на воз и ехал себе дальше по дороге, полагая, что найденный им мешок потерял кто-нибудь из проехавших прежде. Вот он уж приблизился к кордону. Стража не дремлет, она очень знает, что подброшенная водка поднята. Тут мужичка остановили и начали его клажу усердно притворно обыскивать. Все мешки были освидетельствованы; остался еще один, и в нем, к ужасу мужика, находят корчемную водку. Мужик отговаривается, доказывает свою правоту, плачет – нет пощады: скоро его, связанного, уложили между мешков и представили на суд полиции. Дело кончилось тем, что мужик потерял все, что вез в город для продажи, и, кроме того, большую часть из своего ограниченного имущества.

Этот же самый М. прославил себя и в другой подобной операции; но счастие на этот раз ему не помогло: сделка была случайно открыта. Богатый поселянин в селе Мал, собирался к свадьбе сына своего и в кругу родственников, приятелей-друзей провожал в веселье предсвадебный вечер. Сосед его, бедняк, пользуясь отсутствием всякой наблюдательности в гуляющем, решился пойти ночью на его гумно и там набрать мешок молоченого зерна, ссыпанного в известном ему месте. Вот уж этот воришка принялся за работу. Робость, обыкновенно овладевающая человеком в подобных случаях, не бросала его: каждый шорох, каждый порыв ветра приводил его в трепет и делал готовым к побегу. Вдруг слышится невдалеке людской говор, который становится слышное все более и более. Вор принужден был опрометью бежать и спрятаться в недалеко стоящей клуне, за дверью. Разговаривающие уже на этом гумне. Их несколько человек остановилось около одного хлебного скирда. Один из них что-то держал в руках и начал вести трактацию такого рода: «Ну, братцы, зароем этот бочонок в скирде, а завтра в обед, давши знать расправе, придем его трусить, надуем, будет десятому поколению о нас заказывать; да глядите, братцы, осторожнее. Сначала все обыщем в доме, а тогда уже сюда двинем; да и здесь сейчас не бросаться к этой скирде, а тогда, как несколько поищем». Действующие скрылись. Мужик, спрятавшийся в клуне, выслушав такие речи, догадался, в чем дело, прибежал к беспечному своему соседу, открыл и свой поступок и сообщил слышанный им заговор против его благосостояния. Не замедлили убедиться в действительности сказанного: бочонок водки, по указанию, был отыскан. На следующий день хозяин с гостями, решил найденную водку выпить, а обыщиков, если придут, ни под каким видом не пускать, разве согласятся заплатить 500 рублей, когда водка не будет найдена. В полдень, точно, являются эти соглядатаи; но мужик-хозяин и все его гости единодушно говорят: «Не дамося ни за що, хиба заплатите нам 500 рублив, як не найдете водки, найдете, мы вам заплатимо». Долго разъездчики усиливались приступить к делу; но нет! – настойчивость хозяина и гостей была непобедима. Главный предводитель разъездчиков, М., зная наверное об успехе, скоро согласился на условия, предложенные хозяином. Деньги, как с той, так и с другой стороны, отданы были нарочно избранным для этого посредникам. Затем разъездчики бросились искать свою добычу. В доме все формально привели в хаос и ничего не нашли. Просят поискать и на гумне. Не получив отказа, устремились сюда. Все скирды хлеба были обысканы, остался еще один – надежа. Обыскивают и тот: о ужас! – здесь тоже ничего не было. Долго они в горести копались здесь и наконец принуждены были объявить, что обыск их неудачей, что условленные деньги хозяин имеет получить. Открывший этот заговор мужик был награжден хлебом и деньгами. Заговорщик же М., по доказу как этого мужика, так и других, отдан под суд. Чем он кончился, еще покуда не знаем.