Григорий Луговский - О природе сакрального. К истокам духовного опыта

Поскольку сакральное иерархично, оно должно рассматриваться в комплексе своих проявлений, в основе которых лежит особый опыт (см. «Сакральное, мистическое и магическое») восприятия воли сакрального – то, что у Отто названо нуминозным. Далее следует трансформация этого опыта в социальных символических актах (см. «Сакральное и сакрализованное»), приводящие к объективации воли сакрального в определенных объектах, субъектах и действиях (см. «Сакральное и сакрализованное»; «Человек священнодействующий»). Как пишет Патрик Труссон, «прежде чем стать предметом анализа современных человеческих наук, сакральное соответствует совокупности индивидуального и коллективного поведения, относящемуся к самым далеким временам человечества. Этому поведению соответствуют три уровня: психический индивидуальный опыт; воплощение этого опыта в виде символических структур и, наконец, культурные функции сакрального, т. е. коллективный и коммунитарный аспект. Когда мы говорим о сакральном, в голову приходит вопрос о его происхождении, о том какой облик оно может принимать. Прежде всего, можно утверждать, что если сакральное выражается в культурном плане в виде мифов и обрядов, что в более позднее время уступило место внешней передачи языка и обычаев, то оно также всегда требует изначального внутреннего состояния» 11. О том, какой облик может принимать сакральное, мы и поговорим в этой книге.

Список понятий, связанных с идеей сакрального, достаточно велик. Хотя не каждая традиция (язык) имела особый специальный термин для обозначения сакрального: оно могло размываться/теряться в целом наборе слов, обозначающих в своей совокупности то, что мы именуем, вслед за латинянами, сакральным. Архаические традиции и языки не обладали уровнем абстрактности, присущим нашей речи, поэтому не стоит в каждой из традиций искать прямой аналог привычного нам термина «сакральное», который представлен обычно целым спектром слов, указывающих на различные аспекты данного явления 12. По словам Э. Бенвениста «многие из наиболее древних языков обладают двойным, но особым для каждого языка выражением, двумя терминами, выражающими двойной аспект «священного в греческом – Ieros и ayios, в латыни – sacer и sanctus, в авестийском – spanta и yaozdata» 13.

Анализируя данные разных языков, часто генетически очень отдаленных, можно установить, что сакральное обычно связывается с набором понятий со следующими значениями:

1. Божественное, благое, позитивное, светлое

2. Опасное, запретное, закрытое, скрытое, тайное, отдельное

3. Жертвенное, посвященное (богам)

4. Сила, сильное, власть, закон, порядок, древнее, начальное

5. Творение, творчество, рождающее, изобильное, богатое.

Часто в словах, связанных с идеей сакрального, актуализируется не одно, а несколько значений из приведенных рядов понятий. Рассмотрим это на примерах.

1. Некоторые исследователи заостряют внимание именно на этом аспекте сакрального – «благое, позитивное, божественное». Однако такая интерпретация сакрального принадлежит достаточно поздним взглядам, порожденным, как правило, единобожием. Славянское «бог» связано с санскритским bhaga – «одаряющий, наделяющий», в свою очередь происходящему от bhagas – «достояние», «счастье». Как видим, в индийском варианте этот корень тоже связан с идеей богатства, блага. С другой стороны, понятие «благо», «благодать» связано с «блаженный» – наделенный божественной благодатью, но и «безумный», «юродивый», а также с «блажь» – глупость, странность 14.

2. В латинском sacer актуализирован «двойственный характер «священного» – это и посвященное богам, и отмеченное неистребимой запятнанностью, величественное и проклятое, достойное почитание и вызывающее ужас» 15. По словам Э. Бенвениста, sacer связано с принесением жертв, «чтобы сделать животное «священным», необходимо его изъять из мира живых, нужно, чтобы оно перешло порог, разделяющий два мира, – в этом цель умерщвления. Отсюда столь глубокое для нас значение термина sacerdos, восходящего к sacro-dhot-s и образованного от корня dhe «делать, ставить», откуда «делать эффективным, исполнять» (ср. facio). Sacerdos есть действующее лицо в sacrificium – тот, кто облечен властью, разрешающей sacrificare «приносить жертву» 16. Возможно, латинское «sacer» можно сблизить с протоиндоевропейским корнем «сек», сохранившем в русском языке свое значение в таких словах как «отсекать» – отделять, отрезать часть от целого, «сечь» – бить, пороть, резать, разделять, «сечение» – разрез. Ср. с имеющими латинское происхождение «секция», «сектор» (но русское «отсек», «сусека», имеющие сходный смысл). С другой стороны, латинское Sacer может быть связано с «сокровенным», «скрытым»: франц. secret – тайна, секрет от латинского secretum – тайна, секрет, от secretus – тайный, скрытый, сокровенный, от secernere – отделять, уводить, от cernere – различать. Как видим, один и тот же термин, обозначающий в латинском сакральное, указывает одновременно на сокрытие и на отделение, отсечение. Инструментом рассечения во многих случаях выступал священный топор; ср. «секира», укр. «сокира» – топор. В эгейской культуре известен в качестве священного символа двойной топор – лабрис; он же – символ Лабиринта – священного сооружения, известного по мифу о Минотавре 17. Латинское название храма templum «пространство; святилище» предположительно восходит к праиндоевр. tem «отрезать» или temp «растягивать» (отсюда и «tempus» – время; вероятно как то, что имеет свойство непрерывно растягиваться, тянуться; время – один из основных модусов сакрального). То же значение актуализировано в греческом «теменос» – храм . «В узком смысле слова «теменос» – это район храма. В слове «теменос» корень «тем» – «резать». Впрочем, такой же корень имеет латинское слово «templum» (храм)» 18.

Как известно, «царь» в индоевропейских традициях (и некоторых других; множество примеров этому можно найти у Дж. Фрэзера в «Золотой ветви») первоначально был священной фигурой, то есть прежде всего верховным жрецом, олицетворявшим благодать своего общества. Поэтому заслуживает внимания факт, что название царя в индоевропейских языках (лат. rex, инд. Raja, ирландск. rí) означало «проводящий пограничные линии прямыми чертами» 19.

На такое качество сакрального как «отдельность, отделенность», указывают и религиозные мыслители: «когда вслед за Таинствами мы именуем святым многое другое, то имеем в виду именно особливость, отрезанность от мира, от повседневного, от житейского, от обычного – того, что называем святым… Святой – это прежде всего „не“. Этому „не“ в понятии святости соответствует и самое производство еврейского слова „кодеш“ (святой) или „кадош“ (святыня). Глагольный корень „кдш“ сближают с корнем „хдш“, так что обоим приписывают значение „инобытия“. Первый – в противоположность тому, что обычно, второй же – в противоположность тому, что было» 20.