Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

Когда Марк и Эрвин утверждают, что люди совершают акты насилия потому, что в их психике имеются отклонения, они «не понимают причинно-следственных связей», сказал Левонтин. «Некоторые считают, что причины могут быть либо социальными, либо нейрофизиологическими. При этом исключается возможность взаимодействия этих причин, а именно: игнорируется тот факт, что в определенной социальной обстановке некоторые люди более склонны к насилию, чем другие».

Затем Левонтин поднял вопрос о том, как разрешить эту дилемму. Очевидно, сказал он, «выход не в том, чтобы избавиться от людей, более склонных к насилию». Конечно, продолжал он, «это выход, если вы ставите себе главной целью не допустить поджога магазинов. Тогда все средства хороши. Фактически же психохирургия — очень неэффективное средство, если вы хотите избавиться от этих людей. Есть даже более быстрое средство — просто убивать их» [341].

Признание идеи генетического детерминизма, выдвинутой Лоренцем, Йенсеном и Шокли и подновленной Уилсоном, приводит к довольно неутешительным выводам. Самый важный вывод заключается в том, что некоторые из наших острых проблем нельзя решить такими методами, как переоценка степени важности задач, стоящих перед страной, и реорганизация общественных институтов. Получается, что для решения этих проблем необходимо найти способы увеличить число людей с хорошими генами и уменьшить число индивидов с генами, являющимися первопричиной преступных наклонностей; бунтарства, праздности и других форм поведения, которые не нравятся тем, кто устанавливает критерии.

В этой ситуации в духе Кафки принятие упоминавшегося выше предложения группы советников увеличить численность полиции в связи с возросшей вероятностью гражданских беспорядков может привести к тому, что бунтовщиков, требующих работы (а на это их, конечно, толкают плохие гены), будут косить пулеметным огнем и процент людей с хорошими генами автоматически увеличится.

Существует также менее драматический, но не менее эффективный способ добиться того же без грохота выстрелов и яростных схваток — стерилизация. А эта идея, как отмечалось выше, для Соединенных Штатов не в новинку.

А пока социологи распаляют своими теориями воображение помешанных на генах промышленников, представителей властей и работников правоприменяющих органов, ломающих голову над тем, как улучшить запас генов, которым располагает человечество, проповедники детерминизма окружающей среды, сплотившись под знаменем профессора Скиннера, в поте лица трудятся над разработкой методов модификации поведения, долженствующих избавить нас от наших недостатков. Фактически уже сотни таких специалистов по модификации поведения обосновались в тюрьмах, психиатрических лечебницах и детских домах.

Теоретические взгляды Скиннера, верховного жреца проповедников модификации поведения, прямо противоположны идеям сторонников генетического детерминизма. По его мнению, все дело в окружающей среде. «Экспериментально установлено, что окружающая среда оказывает огромное детерминирующее воздействие на поведение» [342],— заявил мне Скиннер во время нашей часовой беседы в Гарвардском университете.

Скиннеру 73 года. Он очень худ, но чрезвычайно подвижен; ходит он быстро, как-то по-птичьи. Разговаривая со мной, он выпаливал фразы пулеметными очередями, однако часто его тонкий, пронзительный голос затихал до шепота. Он с готовностью отвечал на любой вопрос с учтивостью, характерной для жителей Новой Англии ( Район Соединенных Штатов, охватывающий штаты Мэн, Нью-Гемпшир, Вермонт, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут.— Прим. перев. ) давно минувших дней, но иногда, когда собеседник позволял себе не соглашаться с его доводами, в его голосе сквозило раздражение.

Больше всего меня поразило, что этот человек, известный всему миру пионер в области разработки способов изменения поведения людей, казалось, либо просто уходил от серьезного ответа, либо проявлял невероятную наивность, когда речь заходила о некоторых из его основных философских принципов, касающихся проблем, стоящих перед Соединенными Штатами. «Люди начинают понимать, что на поведение можно воздействовать через последствия, — сказал он. — Если вы хотите изменить поведение, измените последствия». В качестве примера он сослался на сообщение о том, что Чарльз Шульце, председатель группы экономических советников, предложил законопроект о контроле над загрязнением рек. Профессор Скиннер выразил убеждение, что это шаг вперед в разумном применении бихевиоризма, поскольку цель будет достигнута без заключения в тюрьму директоров промышленных предприятий, виновных в таком загрязнении.

Вместо того чтобы принимать законы о загрязнении рек и т. п., а затем наказывать промышленные компании, сажая в тюрьму их руководителей, Шульце предлагает просто взимать плату за загрязнение. Если вы хотите сбросить в реку какие-то загрязняющие ее отходы производства, вы должны внести определенную сумму за каждый галлон этих отходов. Если назначить очень высокую цену, то очень скоро компаниям придется придумывать что-то другое. Они не захотят платить такие деньги. А это как раз и есть изменение последствий поведения. Именно этим мы и занимаемся в нашей лаборатории [343].

Если принять во внимание, насколько опасно загрязнение вод как для человека, так и для обитающих в воде существ, то энтузиазм профессора Скиннера по поводу законопроекта Шульце покажется несколько преувеличенным, а его отношение к загрязнителям рек слишком снисходительным. Зато Скиннер выступает за принятие более суровых мер по отношению к несовершеннолетним правонарушителям, угоняющим автомашины. «Я бы усовершенствовал эту систему»,— заявил он.

Я не знаю, как прекратить насилие. Но мы знаем о некоторых обстоятельствах, при которых организмы становятся агрессивными по отношению к другим организмам. И я бы изменил эти обстоятельства, а с ними и людей. Когда человеку живется плохо, он начинает бросаться на других людей. Я бы создал мир, в котором всем людям жилось хорошо. Вот где выход. Не наказывать за агрессивность, а устранять условия, толкающие на агрессивные действия [344].

Что же касается нынешнего периода и ближайшего будущего, то профессор Скиннер отступает от своих идей, в частности от идеи положительного подкрепления (поощрения за хорошее поведение), и выступает за наказания. Вот что сказал он по этому поводу:

Я полагаю, что пока нам придется сохранить карательные меры. Мы не можем просто отменить их и позволить делать все. Это не выход. Именно так была погублена американская школьная система. Я думаю, карательные меры придется сохранять до тех пор, пока им не будет придумана замена. Недавно в Массачусетсе закрыли все школы-реформатории для несовершеннолетних делинквентов. Теперь их некуда направить, когда они воруют автомашину. А ведь угонять машины так просто, легко и приятно... Одна из причин того, что наши тюрьмы переполнены, заключается в том, что мы сами толкаем подростков на преступления, потому что это сходит им с рук. В наши дни подростки могут совершенно безбоязненно совершать преступления. Они могут совершать их снова и снова. А когда они становятся взрослыми, они приходят к убеждению, что так и надо жить, что нужно быть преступником. [345]