Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

Дельгадо был одним из первых союзников Джона Фултона, пионера лоботомии в США в середине 30-х гг., но считал операцию преждевременной и был «несколько обеспокоен тем, что совершается так много операций на лобной доле мозга, хотя известно, что мозговые клетки не восстанавливаются». Именно по этой причине, сказал он мне во время нашей беседы, он занялся стимуляцией мозга электротоком, представляющей собой менее рискованный метод. «Вот почему я занялся вживлением в мозг электродов, которое меньше травмирует мозг» [350].

Дельгадо потребовал от правительства выделения больших средств на исследование и разработку методов «покорения мозга человека». Эти исследования, заявил он, «могут способствовать расширению международного сотрудничества и взаимопонимания, т. к. речь идет о постижении тех механизмов, которые толкают человека на правильный или неправильный путь, доставляют нам радость или страдания, возбуждают любовь или ненависть [351].

Дельгадо пытается убедить нас, что первопричиной классовых битв, атомного соперничества и других бед, переживаемых человечеством, являются не социальные и политические противоречия внутри нации и между нациями, а нарушения в связях между миллиардами нейтронов, из которых состоит мозг человека. В подтверждение этой точки зрения Дельгадо говорит:

Когда была открыта атомная энергия, использование ее разрушительных возможностей намного опередило ее использование в целях созидания. И повинно в этой трагедии несовершенство человеческого мышления — плохое функционирование нашего маленького мозга, который еще не умеет разумно разрешать возникающие между людьми конфликты. Хочется надеяться, что угроза ядерной катастрофы будет устранена за счет того, что более совершенный мозг будущего породит новые идеи [352].

Человек представляется Дельгадо биологическим механизмом. Стоит лишь разобраться в функционировании этого механизма и научиться им управлять, и индивид сможет максимально использовать свои потенциальные возможности. Дельгадо считает, что провозглашенный творцами американской конституции принцип «все люди рождаются свободными и равными»— всего лишь «похвальный идеал прав человека». «Мы должны понять,—утверждает он,— что свобода не является естественным, прирожденным свойством человека» [353], а зависит от степени разумности людей и сознательных усилий в этом направлении. И чтобы достичь этого, он предлагает полнее использовать возможности мозга человека, стимулируя его электротоком.

Убеждение Дельгадо в том, что деятельностью мозга человека можно управлять как хочешь, основано на результатах экспериментов над обезьянами и другими животными. Он рассказывает о том, что при воздействии электротоком на определенные участки мозга котенка тот смело бросается в драку со взрослой кошкой. Пока продолжается стимуляция, котенок снова и снова нападает на своего более крупного противника, хотя все время оказывается битым. С другой стороны, если воздействовать электротоком на другой участок его мозга, он тут же начинает мурлыкать и ласкаться.

Дельгадо описывает аналогичный эксперимент с резусами, которые обычно очень опасны и могут схватить что угодно, включая руку экспериментатора. Однако стоило только пропустить ток через хвостатое ядро мозга обезьяны, как ярость исчезала и обезьяна начинала играть с экспериментатором. Как только ток отключали, обезьяна опять становилась агрессивной [354].

Во время другого эксперимента Дельгадо удалось заставить обезьяну зевать, гримасничать или снова и снова приниматься за еду — и все это воздействуя на мозг электрическим током. В экспериментах над людьми, как утверждает Дельгадо, ему удавалось с помощью стимуляции электротоком не только подавлять агрессивность, но и в некоторых случаях вызывать «признаки полового влечения» и добиваться проявления дружеских чувств со стороны лиц, которые обычно были угрюмы или резко враждебны. Дельгадо утверждает, что «люди в целом ведут себя в сходных условиях нисколько не разумнее, чем животные» [355].

Дельгадо призывает к «экспериментальному исследованию мозговых центров, ответственных за агрессивное поведение, в противовес социальным исследованиям». Он утверждает, что необходимость таких исследований должны признать как биологи, так и социологи. Он выражает сожаление по поводу того, что социальные потрясения часто связывают с «экономическими, идеологическими, социальными и политическими факторами... забывая при этом о центральной нервной системе». Как и его коллеги из Гарварда, Фрэнк Эрвин и Верной Марк, которые возлагали вину за гражданские беспорядки в конце 60-х гг. на лиц с повреждениями мозга, Дельгадо заявляет, что при исследовании причин бунтов нужно постоянно помнить о деятельности мозга. Было бы ошибкой, утверждает он, «игнорировать тот факт... что определенные группы нейронов» в мозгу бунтовщика «реагируют на поступающие извне сигналы и тем самым толкают человека на насильственные действия» [356].

Дельгадо полагает, что мозгом человека можно будет манипулировать как угодно, если точно установить расположение мозговых центров. Исходя из этого можно подумать, что достаточно будет нажать определенную кнопку в мозгу магната с Пятой авеню — и он тут же расщедрится и разделит свои апартаменты с обитателем Гарлема. Или, стимулируя определенный участок в мозгу президента или премьер-министра, можно будет заставить его проводить внешнюю политику, соответствующую экономическим интересам слаборазвитых стран, а не тех политических группировок, которые поставили его у власти. Дельгадо пишет:

Поведение человека, счастье, добро и зло—все это. в конечном итоге продукт физиологии мозга. По моему мнению, следует переместить центр тяжести научных исследований с изучения явлений природы и способов овладения ими на изучение деятельности мозга и управление ею [357].

Но существует один вопрос, от ответа на который уклоняется как Дельгадо, так и профессор Скиннер (которого Дельгадо ценит очень высоко): будет ли психоцивилизованное общество раем на земле или оно проложит дорогу эре управления мозгом? Дельгадо считает, что, хотя последнее и опасно, рискнуть стоит. Он считает, что научно-технический прогресс, какие бы реальные или воображаемые опасности он ни нес с собой, затормозить невозможно. «Можно предвидеть, что развитие способов физического управления мозгом и накопление при этом новых знаний,— пророчествует он, — будут идти все быстрее», а это «открывает перспективу появления более разумного и миролюбивого человека, не теряющего при этом своей индивидуальности, и использования самого подходящего механизма обратной связи: человеческого мозга, изучающего человеческий мозг» [358].