Оксана Булгакова - Караван счастья

Потом была «Россияночка», «Пропел гудок заводской» и еще много других песен — весь Васин, да и не только его репертуар. Пел Чумаков шесть часов подряд, а может, и больше — кто фиксировал время! В торпедном отсеке ребята обложили его пробковыми матрацами, чтобы меньше собрал он синяков, и сказали:

— Давай, директор, жми!

И «директор» — а Вася до призыва в армию действительно по окончании культпросветучилища некоторое время работал директором Дворца культуры — «жал».

Даже самые безнадежные, которые до Васиных песен с трудом разбирали показания приборов, думали: «Что же это я так раскис? Другие вон даже поют!»

Из дневника:

«…сутки похода. Баренцево море.

Идет трудная, очень трудная смена, сильный встречный ветер бросает с борта на борт, и вообще нос ходит по восьмерке. Заливает через вентиляцию отсеки, не успеваем убирать воду. Корпус и огражденье боевой рубки покрыты льдом.

Недавно читал «Мурманские дневники» Константина Симонова. Здорово написано:

И еще:

Да, в нашем родном море «весело живется».

— А конкретнее если?

— Можно и конкретней. Тогда расскажем о Федоре Портнове. Он, как и Николай Александрович, комсорг лодки, только через 25 лет, в середине 60-х.

…Было это в шторм, в дальнем плавании. На подлодке в результате буйства стихии появилась течь и потребовалось срочно отремонтировать заборный клапан. На задание пошли старшина 1-й статьи Федор Портнов и его товарищи старшина 1-й статьи Геннадий Ярушин и старшина 2-й статьи Владислав Калачевский.

Привязанные капроновыми тросами, как спортсмены-эквилибристы, пробирались они к лазу надстройки.

Палуба подлодки даже отдаленно не напоминает палубы теплоходов, широкие, огражденные, защищенные.

Два-три шага в ширину по убегающей под воду спине гигантской рыбины, которая, переворачиваясь с бока на бок, яростно норовит сбросить ходока, — этот путь лишь для самых смелых. А затем — ремонт, когда волны, накрывая с головой, останавливают дыхание, а оледеневшие руки с трудом владеют инструментом.

Когда клапан был починен и парни благополучно достигли укрытия рубки, Федор Портнов решил вернуться в надстройку. Он — командир отделения трюмных. Отвечает за всплытие и погружение. Проверить еще раз! Дорегулировать! А вдруг… И тогда разбушевавшаяся стихия устроила ему наитягчайший экзамен.

Сила волн была столь велика, что человек оказался за бортом. В неистовствующем, обезумевшем океане. Чтобы выжить, требовалось фантастическое напряжение всех сил — и физических, и моральных. Федор Портнов был готов к этому.

Делегат XV съезда ВЛКСМ, комсомольский секретарь из Сима, ныне заместитель начальника цеха Ашинского металлургического завода, Федор Алексеевич Портнов на всю жизнь сохранил морскую закалку, мужественную находчивость и жизнелюбие.

— Однако не увлеклись ли мы подвигами? Помните, как сказал нам командир: «У нас нет происшествий. И этот факт, что их нет, — результат слаженности, труда, знаний, ежедневного героизма — всего, что и дает право называться отличным кораблем».

— Так мы же не о подвигах говорим, — возражает Виталий Андреевич, — а о характерах наших ребят. Командир сказал ведь и другое: глубокое понимание долга, личной ответственности, добросовестное отношение к службе и отличное знание техники в мирные дни рассматриваются как готовность к подвигу, как верность боевым традициям военного времени.

Из дневника:

«…сутки похода.

Мне уже 22 года. Тянет ко всему новому, интересному. Романтика, что ли? Вообще не знаю, научусь ли когда-нибудь мыслить по-житейски. Наверное, нет. Вероятно, у меня слишком романтическая душа.

04.08.69. Учения.

Хочется знать многое. Сильным человека делают знания. Только знания и упорство».

…Команды с мостика, последовательно подхватываемые на постах, стремительно скатываются в люк и разбегаются по всему кораблю.

«По местам стоять!» — так начинаются основные из них. И значит это, что каждый член экипажа подлодки на своем рабочем месте занялся обыденным трудом — как его сверстники в заводском ли цехе, на строительной ли площадке.

прочтут нам потом такие стихи.

И цех-то наш, уральский. В центральном отсеке напоминанием об этом — два документа: телеграмма и боевой листок. Телеграмма ОТ Старосотникова. Он уволился в запас, а нити, связывающие с подлодкой, как видим, крепки. Боевой листок — «Продолжение традиций». С него глянул насупленно-серьезно старшина 2-й статьи Николай Чулков.

— Златоустовец, — пояснил замполит.

Рядом с фотографией Николая Чулкова — еще одна, из героических дней 1942 года: моторист Алексей Чернавцев. На лодке уже двое — старшины 1-й статьи Василий Савочкин и Николай Меньшенин — завоевали право считаться последователями специалиста Чернавцева. Теперь и Николай Чулков догоняет их.

В чем суть такого соревнования? Что совершил герой-моторист в трудный для Родины час и какие высокие деловые и душевные качества позволяют считать его последователями не нюхавших пороха ребят?

Листок рассказывает.

…Март 1942 года. Героические для североморцев дни и ночи из тех сорока месяцев боев, потерь и побед, когда решалась судьба советского Севера.

Подводная лодка, на которой служил моторист Алексей Чернавцев, прикрывала английский конвой, шедший в наши порты с техникой и вооружением. Уже много часов гонялись за лодкой вражеские корабли, когда взрыв глубинной бомбы повредил топливную цистерну. Горючее вытекло за борт. До вражеского берега пятнадцать миль, до своего — четыреста.

Вместе с товарищами по отсеку, комсомольцами, Алексей Чернавцев берется за «создание» топлива, не предусмотренного никаким ГОСТом: моторное масло, соляр, слитый из запасных торпед керосин. Для подачи этой смеси смастерили переносную помпу и сорок часов подряд качали горючее вручную. Лодка благополучно вернулась к родным причалам.

В маленькой заметке, написанной о Николае Чулкове его земляком, магнитогорцем Владимиром Халабаевым, речь идет не о выдающихся, героических поступках старшины в дни службы. Очень простые слова, слегка даже «казенные»: «Отличное знание техники… Трудолюбивый, отзывчивый товарищ… Добросовестное отношение к службе… Является хорошим примером…» А в мирные дни это означает, что по тревоге сумеет моторист Н. Чулков в минимальный срок запустить дизель, обеспечить ход корабля, а значит, и его боевую маневренность. Вот почему отличная служба рассматривается как готовность к подвигу, приравнивается к боевым делам лучших военных специалистов.