Алексей Пушков - Противостояние. Обама против Путина

Проблема, однако, в том, что мы вряд ли эти новые ценности примем. Можно, конечно, делать вид, что ничего не происходит и пытаться не обращать на это внимания. Говорить о растущем объеме взаимной торговли — ведь она действительно выросла за год на 4 процента — до 410 миллиардов долларов. Или подчеркивать прогресс в деле продвижения к безвизовому режиму — и это тоже не будет неправдой: такое движение, хотя и медленное, налицо. Но налицо и другое: от нас хотят того, чего мы обеспечить не сможем. И здесь заложена бомба замедленного действия. В июне 2013 г. президент ФРГ Йоахим Гаук, выступая перед участниками германо‑российского форума под названием «Потсдамские встречи», заявил: Россия должна каяться за преступное советское прошлое, как немцы каялись за Гитлера. То есть, по сути, приравнял, как это нынче модно в антироссийских кругах в Европе, гитлеровскую Германию и Советский Союз. «Коллективная идентичность немцев, — заявил президент ФРГ, — включает в себя и осознание собственной вины…»

И, надо добавить, — было бы странно, если бы не включала, учитывая масштаб преступлений, которые совершила гитлеровская Германия.

Однако Гаук забывает о нескольких вещах. Во‑первых, немцы не сами добровольно, осознав эти преступления, стали каяться за них. Напротив, они были горой за Адольфа Гитлера, он был их кумиром и секс‑символом, они ему рукоплескали и его боготворили. Это мы, разбив гитлеровскую Германию вместе с союзниками, вынудили немцев к покаянию.

Гаук забывает: Германия подписала капитуляцию и была осуждена всем миром за свои преступления. И только после этого начала осмысливать их — осмысливать вынужденно.

Во‑вторых, сравнивать Советский Союз времен Сталина и Германию времен Гитлера хотя и модно среди европейских и российских либералов, но глубоко безнравственно и исторически порочно. Это были разные системы с разными ориентирами. Среди советских ориентиров не было ни возведенного в догму расизма, ни представлений о нации господ и нации недочеловеков, ни уничтожения евреев и цыган, ни газовых камер и печей Аушвица…

Возможно, г‑ну Гауку, чьи родители были членами нацистской партии, хотелось бы, чтобы об этой разнице все забыли. Но об этом все помнят.

И последнее, очень важное. Когда СССР — страну‑победительницу — и побежденную в войне нацистскую Германию начинает ставить на одну доску представитель Германии, это отдает чем‑то, напоминающим тоску по реваншу. Мол, побежденные были на деле не хуже победителей. Это так заманчиво — объявить Советский Союз преступным государством, как когда‑то Советский Союз, поддержанный почти всеми странами мира, объявил преступной гитлеровскую Германию. Возможно, г‑н Гаук не отдает себе в этом отчета, но выглядит это именно так. Или он именно это и имел в виду?

Любителям сравнивать СССР и нацистскую Германию, и прежде всего из Прибалтики и Польши, стоило бы помнить, что их страны вообще не должны были фигурировать на карте мира в случае победы Третьего рейха. Они просто не предполагались. Латышам и эстонцам отводилась роль обслуги новых господ, а поляков, которых Гитлер ненавидел, следовало максимально уничтожить. Советский Союз, напротив, помог Польше и Чехословакии восстановить их уничтоженную государственность. А прибалтийские страны сегодня существуют постольку, поскольку получили статус союзных республик в составе СССР.

Возможно, ряду политиков из этих стран до сих пор мечтается, как хорошо им было бы в составе Третьего рейха. Этого исключить нельзя. Но история распорядилась иначе.

Политическая элита таких стран, как Латвия и Эстония, в меньшей степени Литва, но и она тоже, никак не может найти правильного баланса между собственной историей и собственными эмоциями. Иногда некоторые тамошние политики своими заявлениями создают впечатление, что они предпочли бы остаться частью Третьего рейха, и вполне были счастливы в условиях полного отсутствия собственной государственности — ведь Гитлер не допускал существования Литвы, Латвии и Эстонии в рамках рейха. Они должны были быть поглощены тысячелетней Германской империей. Об этом в Прибалтике сегодня не любят вспоминать, но те позиции, которые там занимают, памятники, которые начинают ставить карателям СС, и общее попустительское отношение к фактам активного сотрудничества с гитлеровцами создает весьма странное ощущение, будто гитлеровская Германия была чуть ли не благом для их истории.

2013 г.

Для Барака Обамы 2013 год был откровенно неудачным. Давая заключительную пресс‑конференцию перед отъездом на Рождество на Гавайи, он не мог похвастаться большими достижениями ни в области внутренней, ни внешней политики. В самих США рейтинг его популярности упал до самой низшей точки за все годы его президентства: по опросу CNN он составляет 41 %. А 56 % американцев откровенно недовольны его работой.

Обама не сыскал себе новых поклонников своим желанием начать войну против Сирии. Он ничего не сумел сделать на Ближнем Востоке. А информация о прослушивании Ангелы Меркель и еще 34‑х зарубежных лидеров — прослушивании, которое Обама одобрил лично — лишило его претензии на моральное лидерство. Для Обамы скандал вокруг тотального шпионажа стал провалом года. Он нанес второй — после незаконной оккупации Ирака — мощный удар по образу Соединенных Штатов как ведущей демократии. Теперь все знают: США не столько демократия, сколько глобальный Большой Брат, который ежедневно, ежечасно и ежеминутно наблюдает за вами.

Для президента России уходящий год сложился иначе. Во внутренней политике, несмотря на ожесточенную критику со стороны оппозиции, он был заметно более стабильным, чем год 2012‑й с его выступлениями на Болотной площади и на проспекте Сахарова. Помилование в самом конце года Михаила Ходорковского стало еще одним признаком того, что путинский Кремль чувствует себя весьма уверенно. А во внешней политике 2013‑й стал годом серьезных достижений. России удалось предотвратить войну против Сирии, привлечь Армению к присоединению к Таможенному союзу, содействовать дипломатической развязке вокруг иранской ядерной программы и в качестве завершающего аккорда отбить политическую атаку ЕС на Украину.

Такого результативного года у российской дипломатии еще не было. Не случайно американский журнал «Форейн Полиси» назвал Путина ведущей медиа‑персоной «за возвращение России статуса великой глобальной державы». Эти успехи показательны, но они не должны успокаивать и расслаблять. Битва за Украину продолжается, и ее исход еще не ясен. Сирия не стала объектом открытой внешней агрессии, но по‑прежнему кровоточит из‑за беспощадного внутреннего конфликта. У соглашения с Ираном сохраняются влиятельные противники, как в Соединенных Штатах, так и на Ближнем Востоке. В этом году мы сумели показать, что владеем искусством политической и экономической дипломатии и способны играть роль противовеса силам агрессии и разрушения. И тем самым, хотелось бы верить, окончательно избавились от навязанного нам в 90‑е гг. глубокого комплекса национальной неполноценности.