Владимир Овчинский - Мировойна. Все против всех

В основе сети лежит смысл, идеология, религия, а точнее вера, которые побуждают людей вступать в сеть и присутствовать в ней в самые тяжелые времена, несмотря на все невзгоды. Как правило, на Востоке смысл связан с верой. Однако, религиозная составляющая, являясь чрезвычайно важной в традиционных обществах, в других регионах может быть заменена на культурную составляющую или что-то близкое к идеологии. Это наименее исследованный аспект создания сетей. При этом проблема состоит в том, что повстанцы и террористы предлагают своим участникам, как правило, уже готовые религиозные смыслы, намертво скрепляющие сети.

А вот смысл для контртеррористической акции создать гораздо сложнее. До сих пор существуют иллюзии, что таким смыслом могут стать либеральные западные ценности, связанные со свободой и т. п. Однако это является ошибкой. В конечном счете, ценности, заставляющие переносить лишения и отдавать жизни, должны быть укоренены в культуре, к которой принадлежит тот или иной человек. И если такой укорененности нет, то никакие искусственные конструкции, импортированные идеологии не позволят создать устойчивую сеть. Те, кто внимательно изучал войны на Ближнем Востоке в последние 50 лет, не могут не сделать вывод о том, что люди, движимые верой, или почти совпадающими с ней идеологическими убеждениями, априори готовы на большие лишения, самопожертвования и борьбу, чем отлично экипированные солдаты миротворческих или интервенционистских войск из Америки и Европы. Будущие успехи сетевой войны в решающей степени зависят от умения конструкторов антитеррористических сетей дать их участникам вдохновляющий и подчиняющий их ум и сердце смысл.

Второй по важности и степени непроработанности вопрос конструирования сетей — это их социальный аспект. Традиционно вооруженные силы комплектовались либо добровольцами, либо контрактниками, которые идут на службу для того, чтобы служить интересам нации. В современном мире опять же возникают проблемы с побудительными мотивами. Как правило, в антитеррористических операциях всегда необходимо задействовать не только американские вооруженные силы и подразделения западных союзников, но и военных и полицейских стран, где непосредственно ведутся антитеррористические действия. Традиционно западная военная мысль считает, что военнослужащие стран Востока, Азии и Африки также готовы служить в интересах нации. Однако из виду упускается факт, что большинство нынешних государств создано в сегодняшнем виде в результате в определенной мере произвольных соглашений и компромиссов великих держав. У этих стран нет многовековой истории, и в большинстве случаев нет единой нации. Мало того, они являются зачастую искусственными образованиями, границы которых были проведены иногда просто «по линейке». Эти государства включают в себя совершенно различные, зачастую враждебные между собой, культуры, этносы и т. п. Прекрасно понимая это обстоятельство, террористические организации, пожалуй, за исключением Талибана, имеют наднациональный, надэтнический характер, и в качестве социальной ткани используют религиозные убеждения, стремление к определенному образу жизни, а зачастую, благоприятные условия для реализации того или иного психотипа. В этой связи и антитеррористические сети в большинстве случаев должны строиться на наднациональной основе. Впрочем, наднациональный характер террористических организаций типа Аль-Каиды не отменяет умелое использование этими сетями дружественных, родственных, этнических связей. Террористические сети гораздо более эффективно, чем их противники используют факторы общего дела, совместного времяпрепровождения или близости проживания. Эти факторы, безусловно, не являются несущими конструкциями террористических сетей, но добавляют гибкости и пластичности их социальной ткани. Исследуя опыт Аль-Каиды, Талибана, Джабхат-ан-Нусры нельзя не отметить, что эти организации только по внешним признакам являются неформальными сетями. На самом деле отношения внутри них регламентированы негласными правилами, неформальными законами, которые гораздо гибче и адаптивнее, чем формальные уставы и предписания, регулирующие жизнь их государственных противников.

Однако в последнее время положительные сдвиги в сфере использования социального компонента сетей наблюдаются и в американских вооруженных силах, особенно в подразделениях, подчиненных SOCOM — командованию сил специальных операций США. В подразделениях военной элиты удалось создать крепчайшие социальные узы, которые скрепляют их участников отношениями боевого братства и доверия. Причем, эти узы не ослабевают после того, как военнослужащие выходят в отставку и продолжают действовать в мирной жизни.

Возможно, еще более важным является тот факт, что в случаях, когда силы специальных операций становятся ядром комплексных группировок, в которых участвуют другие воинские подразделения, а также подразделения союзников и местных вооруженных сил, во многих случаях дух боевого братства, доверия и взаимопомощи удается распространить на всю комплексную группировку.

Сетевая социальная практика SOCOM в настоящее время нашла развитие в работе, проводимой командованием Корпуса морской пехоты. Фактически, главным направлением повышения эффективности действий морской пехоты США стало формирование навыков командных взаимодействий, взаимовыручки и высокой адаптивности изменяющимся условиям. Адмирал Уильям Макрейвен назвал этот подход «глобальной социальной сетью специальных операций». Выступая в июне 2013 г. он сказал: «Наступило время, когда мы одновременно должны решать две задачи — превратить боевые единицы в настоящие братства и одновременно обеспечить их эффективное комплексное взаимодействие с подразделениями других родов войск, нашими союзниками и партнерами. Я отлично понимаю, что основа нашей боевой мощи — это не только и не столько вооружение, опыт и искусство командования, сколько личные качества солдат и офицеров, социальный фундамент — их боевое братство и человеческая солидарность».

Под влиянием конфликтов последнего времени, и с учетом противоборств в ходе Арабской Весны не только в отношении повстанцев, но и применительно к действиям традиционных военных подразделений, все чаще используются такие термины, как «рой», «сеть» и т. п.

Малознакомый военным термин «рой» характеризует новый феномен. Он связан с целенаправленно организуемым в определенное время и в определенном месте сосредоточением неорганизованных масс, кристаллизующихся вокруг небольших, отлично подготовленных специальных команд и формирований. Например, в Египте непонимание египетскими военными значение «роя», как места сосредоточения толпы, которая затем выступила частично инструментом действия, а частично средством прикрытия операций хорошо подготовленных групп вооруженных повстанцев, стали события на площади Тахрир. Фактически столкновения на этой площади, сопровождавшиеся многочисленными смертями, которые лишь в малой степени были вызваны действиями военных, а в основном стали результатом целенаправленной провокации специально подготовленных групп, предопределили поражения правительства X. Мубарака и привели к победе движения Братьев Мусульман. Площадь Тахрир — не единственный пример. В Ираке такая же ситуация сложилась в Гяндже и в провинции Анбар. Я уверен, что сете-роевой принцип действий террористов и повстанцев можно обнаружить и в прошлом.