Юрий Воробьевский - Черный снег на белом поле

Случаи уничтожения неугодных книг во времена дела Бейлиса описывает и Лев Тихомиров. Он задается тем же вопросом: «Не скупаются ли книги в одни руки?» Автор современной антологии о ритуальных убийствах Филипп де Вер также пишет о многочисленных изданиях, которые «настолько замолчаны и забыты, что их заголовков даже не встретишь в изданиях о запрещенных изданиях!»

Некоторые из подобных книг, кстати, принадлежат перу весьма известных людей. Например, — написанный с нарочитой грубостью памфлет Мартина Лютера «Шем Хамфореш». В нем основатель протестантизма без обиняков выдвигает обвинение против евреев в ритуальных убийствах.

Даже в «век Просвещения» Вольтер в своей «Генриаде» писал: «Под этими темными сводами острые клинки погружаются в тело несчастной жертвы. Так происходит мистическое таинство, совершаемое священнослужителями этого жуткого еврейского культа. Это с его легкой руки тело истерзанной жертвы затем будет предано земле или морским водам. Все эти древние предрассудки уже на протяжении веков угрожадй жизням добрых христиан».

Неизвестные нам исследования на сей счет существуют и на мусульманском Востоке. «В 1991 году в Нью-Йорке госпожа Набила Чаалан, делегат от Сирии в Комитете ООН по защите прав человека, выступила с обвинениями в ритуальных преступлениях против сионистов. Делегат призвала членов Комитета ознакомиться с историческим трактатом «Маца из Сиона»... генерала Мустафы Таласа на тему еврейских ритуальных убийств». [9-2].

Еще один пример. К 1869 году сохранился у Даля один экземпляр этой брошюры («Розыскания». — Ю.В.) Издатель «Русского Архива» П.П.Бартенев, с согласия Даля, решил вновь напечатать это исследование. С этой целью он отдал его брошюру в типографию Мамонтова в Москве. И что же? Еврей, служивший в типографии наборщиком, ночью выбил в помещении типографии стекло, влез через него туда, рассыпал весь уже набранный шрифт, а из брошюры вырвал самую важную часть ее, именно стр. 73—82 (тот фрагмент, который ему было поручено набирать и к которому он имел доступ. — Ю.В.), и скрылся из Москвы. Полиция, по обыкновению, виновника найти не могла...»

В книге И. Лютостанского [97] «Об употреблении евреями христианской крови для религиозных целей». С.-Пб, 1880. есть продолжение этой истории: «...г. Бартенев уцелевшую книжку взял обратно и уже ее в библиотеке очень строго держал под наблюдением собственного глаза... В Москве есть играющий роль ученого казенный раввин Минор... Бедняга Минорчик посвятил себя, помимо желания, литературе и около двух лет ходил заниматься в Чертковскую библиотеку — приходил раньше всех и уходил позже всех, однако в продолжение этого времени не мог достигнуть, чтобы хоть взглянуть на желаемое сочинение Даля. Наконец рабби решился сойти вниз к самому г.Бартеневу... и просил его, чтобы Бартенев был так добр — дать Минору почитать сочинение Даля, — но на это получил ответ, что этого ни за какие блага сделать не может.

С этой минуты рабби Минор оставил навсегда чертковскую библиотеку».

Рассыпать набор? Скупить тираж? Наивно! В наши дни — это уже устаревшие способы. Теперь сделать книгу «проклятой» проще. Достаточно обвинить ее автора в антисемитизме, фашизме, разжигании розни и т.п. В прокуратуру пишутся доносы в том числе и на книги автора этих строк. И всякий раз уважаемым экспертам, заслуженным ученым, приходится доказывать, что снег все-таки — не черный. Что названные работы оснащены ссылками на источники и цитатами, с научной точки зрения написаны корректно и ничего не разжигают. Да и зачем разжигать: оппоненты и так пылают ненавистью и гневом. И, конечно, мечтают, чтобы в России, как и в «цивилизованных» странах Европы, сажали не только за научное рассмотрение темы холокоста, но и за одно упоминание о ритуальных убийствах.

Свод уникальных сведений мы находим не только в знаменитой книге В.И. Даля (которую затем все же удалось растиражировать). Сохранилась изданная в 1913 году в С.-Петербурге работа И.О.Кузьмина. Автор изучил обширные материалы книгохранилища Российской Академии Наук, Императорской Публичной библиотеки, библиотек С.-Петербургского, Московского, Варшавского, Киевского университетов. Вот только один случай, который выписан из кодненских городских книг Магдебургского права. Он датирован четвертым июля 1698 года. Речь — о похищении евреями трехлетнего мальчика Матвея.

Арестованный «...здешний кодненский еврей по имени Шлома Мисанович перед паном Андреем-Стефаном Речицким, экономом и подстаростой, открыто и добровольно документально заявил на здешних евреев, что убийство того дитяти — их дело. Еврей этот не был ни бит, ни застращиваем, но заявил по чудесному Божьему соизволению. Он показал: «В ту неделю, когда было убито или пропало дитя, я находился ночью на страже при школе, вблизи которой стоит дом нашего раввина. Около полночи, когда народ спокойно спал, на коне приехал наш школьник Лейба. Подъехавши под окно раввина, он стал тихонько стучать, чтобы ему открыли, говоря: «Отворите мне». Жена раввина сказала: «Зачем?» Школьник ответил: «Я привез ту вещь. Необходимо спрятать на некоторое время». Жена раввина сказала ему по-немецки: «Оставь меня в покое. Я без мужа ни о чем не хочу знать». Услышавши этот разговор, я узнал голос школьника и подошел к нему. Узнавши меня, он сошел с коня и отдал его мне подержать, а сам, отвязавши от седла мешок с неживым ребенком, пошел через дорогу к окну еврея Фроима и разбудил его. Фроим впустил его в дом, и там они спрятали дитя, положив его в погреб за дверями. Школьник просил и грозил мне, чтобы я никому об этом не объявлял, а затем, взявши коня, поехал домой. Спустя несколько дней наши евреи старшины, обещая дать мне хорошую награду, через того же школьника просили меня, как уже знающего об этом деле, чтобы я, взявши то дитя, завез его в поле... Я согласился, так как напоследок они грозили отлучением от веры и общения с собою и, наконец, даже смертною казнью»...

Это была страшная угроза. С отлученным ни один еврей не должен иметь дела, говорить с ним и даже стоять ближе четырех шагов от него. Но, главное, проклятие было оружием поражения. Подпавший под него челорек с ужасом ждал скорой смерти. Именно так иудеи относились к херему не только прежде, но даже и теперь. Недаром в современном Израиле проклятие является уголовно наказуемым преступлением.

Да, формула катального проклятия, херема, способна вогнать в дрожь верующего иудея: «Будь он проклят устами Бога великого, сильного и страшного. Да поспешит к нему несчастие Божие. Создатель, истреби и уничтожь его; Боже создатель! Сокруши его; Боже создатель! Покори его». Произнесшие такое заклинание, кары свыше не ждут. Действуют сами. Талмудический трактат Хошен гаммишпат разрешает: «Дозволительно убить даже и в нынешние времена доносчика, где бы он ни находился...» Трактат Гхага дополняет: «Впрочем, некоторые (еврейские авторитеты) утверждают, что изменника нужно убивать только в том случае, если не предвидится возможности отделаться от него, например, изувечением. Если есть возможность устранить его таким образом: вырвать язык, выколоть глаза, тогда незачем лишать его жизни...» [98] Цит. по [75].