Виктор Баранец - Армия и Ельцин [Главы из книги Рыцари и негодяи]

И вдруг… Он в очередной раз попал в кремлевскую больницу с острым приступом ишемической болезни сердца. Кремлевская свита срочно собралась на совещание. Надо было решать вопрос о том, кто временно будет исполнять обязанности главы государства. По логике вещей выходило, что Черномырдин. Но это был нож в сердце президентскому окружению. Там понимали: случись что, ЧВС будет у руля, всех попросят на выход. С вещами. И потому для информационных агентств придумали кощунственное по сути своей заявление: президент продолжает управлять государством. А Ельцин лежал под капельницей…

С той минуты, 26 октября 1995 года, когда из Кремля стали раздаваться противоречивые заявления о здоровье президента, я понял, что правду узнаем только тогда, когда Ельцина не станет…

ПРАВДЫ ОБ ИСТИННОМ СОСТОЯНИИ ЗДОРОВЬЯ ПРЕЗИДЕНТА У НАС В ГЕНШТАБЕ И МИНОБОРОНЫ НИКТО НЕ ЗНАЛ. Когда же нам из ФАПСИ принесли радиоперехват, в котором говорилось, что в английском парламенте некоторые сенаторы потребовали определить новую политику Великобритании по отношению к России "в связи со смертью Ельцина", наше руководство занервничало и бросилось к "кремлевкам" — срочно звонить знакомым чиновникам в президентском аппарате. Чиновники в один голос твердили, что Борис Николаевич быстро поправляется и совсем скоро приступит к нормальной работе.

Для нас, военных, главным было — контролирует или не контролирует Ельцин ядерную кнопку. В это время министр обороны находился в США, и это еще больше обостряло вопрос. Вздох облегчения наступил тогда, когда стало известно, что в кремлевской больнице находился дежурный офицер с ядерным чемоданчиком.

Ельцин лежал под капельницей, а Коржаков, рассказывали, распорядился сообщить в СМИ, что президент продолжает контролировать ситуацию в стране. По этому поводу у нас в ГШ острословы зло шутили: "Не приходя в сознание, президент управляет страной".

По мере приближения выборов в придворных московских дивизиях Таманской и Кантемировской, а также в столичной бригаде особого назначения (Теплый Стан), в спецназах, расположенных в Кубинке и в Сокольниках, стали происходить вещи, которые не могли не привлечь внимание профессионалов: личный состав укомплектовывался до стопроцентного штата, чаще обычного проводились тренировки по сигналам тревоги. В конце октября военным в 1,5 раза повысили денежное содержание.

А тут еще некоторые депутаты Совета Федерации активно пробивали новый федеральный закон "Об обороне", в котором предусматривалась возможность использования армии "не по назначению". И если учесть, что столь крупный политический вопрос вновь отдавался на откуп президенту и верхней палате парламента, возглавляемой активным сторонником Ельцина Владимиром Шумейко, то нетрудно было догадаться, что "все идет куда надо".

К тому же Шумейко стал все чаще будировать вопрос о необходимости переноса выборов, и именно этой теме почти полностью была посвящена беседа президента со спикером во время их встречи в кремлевской больнице.

Были и другие настораживающие признаки "горячей политической зимы".

Неожиданно для многих силовиков министру внутренних дел и директору ФСБ Ельцин присвоил воинские звания генералов армии (кстати, минуя Высшую аттестационную комиссию при президенте, что еще раз подчеркнуло грубую узурпацию власти Ельциным и отказ от условия "играть по правилам"). А Черномырдин подписал постановление, в котором было много статей, вводимых при чрезвычайном положении (например, милиция и разведка могли без санкции прокурора обыскивать граждан где угодно и когда угодно).

Все это напоминало мне "осенние маневры" 1993 года. И можно было сделать один, главный вывод: Ельцин и его окружение испытывают серьезный дискомфорт в связи с предстоящими выборами в парламент и готовятся к худшему для себя варианту развития событий.

20 декабря 1995 года, еще находясь на лечении в Барвихе, Ельцин изъявил желание принять группу известных генералов армии и вручить им маршальские звезды. В их числе оказались начальник Генерального штаба Михаил Колесников, директор Федеральной службы безопасности Михаил Барсуков, директор Федеральной пограничной службы Андрей Николаев и министр внутренних дел РФ Анатолий Куликов.

Факт этот вызвал в нашем ведомстве недоумение. Во-первых, странно, что церемония награждения проходила не традиционно под сводами Георгиевского зала Кремля, а в санатории. Во-вторых, почему через три дня после выборов в Госдуму, результаты которых, безусловно, никак не могли удовлетворить Ельцина? Случайно ли он акцентировал внимание "именинников" на особой значимости вручаемой им награды и на том, что они возглавляют "важнейшие силовые структуры, которые обеспечивают обороноспособность страны и ее защиту от внешних потенциальных противников, внутреннюю безопасность от экстремистов, бандитов, террористов, безопасность граждан от хулиганства…"? Тут же Ельцин недвусмысленно дал понять, что он не допустит победы на предстоящих президентских выборах кандидата от компартии, ибо, по его мнению, марксистская идеология является преступной.

Поневоле возникали ассоциации с осенью 1993 года, когда, пообещав устроить своим противникам "жаркую осень", президент щедрой рукой одарил генеральскими звездами полторы сотни военачальников и войсковых командиров и одобрил повышение денежного содержания личному составу армии.

А тем временем у нас в Минобороны и Генштабе все упорнее разгуливали слухи о "странных и непонятных маневрах": "придворные" дивизии переводились на новые штаты и укомплектовывались боевой техникой и горючим до 100 процентов. Офицеры отзывались из отпусков. Руководство МО — и особенно Главная военная инспекция — допекало проверками Московский военный округ, акцентируя внимание на недостатках управления. За всем этим кое-кто даже усматривал подкоп под командующего МВО генерал-полковника Леонтия Кузнецова — в октябре 1993 года он, по словам Грачева, "проявлял некоторую нерешительность и колебания". Уже откровенно поговаривали у нас о том, что место Кузнецова может занять "молодой и решительный" генерал Валерий Евневич (руководитель оперативной группы наших войск в Приднестровье), который был на короткой ноге с помощником президента по национальной безопасности Юрием Батуриным.

Вновь стало попахивать кровью. Еще по множеству прямых и косвенных признаков можно было судить, что Кремль основательно готовится к очередной схватке за удержание власти (в войсках значительно возросла интенсивность прослушивания телефонных разговоров, сбора информации о нелояльных к режиму офицерах и генералах).

В конце декабря 1995 года в Генштаб просочилась "развединформация" о том, что лидер коммунистов Геннадий Зюганов на базе одной из военных академий "провел консультации с группой генералов" и что разрешение на эти консультации были получены "на уровне главнокомандующего видом Вооруженных Сил". Было ясно, что лидер КПРФ в ответ на угрозу Ельцина не допустить победы коммуниста на предстоящих президентских выборах ищет пути влияния на армию. Наша разведка донесла, что Зюганов заявил генералам: "Не президент, а только народ может определить, кого он хочет видеть во главе государства. Это и будет подлинно демократический выбор". Генералы согласно кивали головами…