Александр Дугин - Русская война

При пассивности и интеллектуальной неадекватности верховной власти это, по сути, поставило страну на грань распада. Отдельные сегменты всех этих сетей сохранились до сих пор и продолжают либо активно, либо пассивно выполнять подрывные задачи. Хотя основной тренд в этом процессе был переломлен с приходом Путина.

Сама сеть и сетевая стратегия стремительно развиваются. Они находят все новые и новые щели, новые и новые маршруты и техники распространения контроля. Сетевая война по определению ее теоретиков не имеет начала и конца, она ведется устремленно и постоянно против всех. И если в какой-то системе происходит сбой или временные неурядицы, сетевые модели стремительно занимают это место, где бы оно ни находилось.

Критическое состояние сетевой войны Путин преодолел, но ни одна из сетевых структур, действующих против России, не ликвидирована окончательно. Кроме того, растут новые структуры, апробируются новые технологии. Некоторые навыки ведения информационных кампаний мы переняли у противника и сейчас ими наслаждаемся. Но ничто не стоит на месте. И стоит нам притормозить сетевую войну от лица Евразии, критическое состояние может стремительно вернуться вновь.

Жесткие вертикальные ведомственные структуры, традиционно отвечавшие за обеспечение безопасности государства, уже многократно доказали свою неэффективность. Гигантский и слаженно работающий аппарат КГБ СССР позорно прозевал сетевые атаки. В результате нет ни Варшавского договора, ни СССР, и под вопросом совсем недавно стояла сама Россия. Сетевые войны требуют новых подходов, новых методов работы, новых форм организации систем безопасности государства. В них чрезвычайно важны межведомственные, межслужебные временные коллективы (task teams) с расширенными полномочиями, создающиеся для реализации молниеносных сетевых операций или отражения и нейтрализации сетевых атак противника (равно как и союзника!) Спецслужбы США давно работают именно так.

В основе успешных сетевых кампаний лежит:

• понимание философских основ современного этапа развития цивилизации;

• развитая эрудиция операторов (с необходимым знанием основ геополитики, этнологии, религиоведения);

• ставка на креативное « деятельное меньшинство »;

• гибкость и динамизм реакции;

• отказ от жесткой регламентации и длинной вертикали принятия решения;

• междисциплинарный (межведомственный) целевой подход к решению проблем;

• постоянный обмен результатами алгоритмической обработки оперативной информации с руководителями государства;

• новая система подготовки элитных подразделений спецслужб.

Для обеспечения социально-политической стабильности и преемственности системы власти в России потребуются определенные усилия. Окончательная стратегия этой стабилизации и закрепления политической системы российской властью пока не определена. Это делает всю ситуацию уязвимой.

По логике сетевых войн эта ситуация заведомо определяется как «кризис».

США рассматривают данную ситуацию как требующую прямого сетевого контроля с их стороны, хотя бы потому, что стратегический, ресурсный и политический потенциал России до сих пор представляет собой существенный фактор для обеспечения национальных интересов Америки. Поэтому США будут стараться влиять на этот процесс с помощью различных инструментов. Логично предположить, что они задействуют в этой ситуации серию сетецентричных операций (NCO), применяемых к условиям кризиса.

Как было показано ранее, по логике сетевых войн ОБЭ ведутся «против друзей, врагов и нейтральных сил во всех ситуациях (мира, войны и кризиса) с тем, чтобы манипулировать их поведением», влиять на их стартовые условия, подчинять их действия интересам США. Соответственно, Россия в настоящий период неизбежно будет объектом сетецентричных операций, направленных на манипулирование ее поведением в условиях кризиса (как бы ни рассматривал Вашингтон российскую власть – как дружественную, нейтральную или враждебную, – сетецентричные операции будут проводиться в любом случае).

По лекалам сетевых войн американская сеть обладает следующими качествами:

• высоким уровнем всеобщей осведомленности участников;

• высокой скоростью командного управления (остающегося всегда за кадром);

• способностью к самосинхронизации (self-synchronization);

• продуманным распределением сил;

• демассификацией , но способностью оперативно сконцентрировать массы в нужное время и в нужном месте;

• глубоким сенсорным проникновением (сбором разнородной информации и ее оперативной обработкой);

• способностью проводить сжатые операции.

«Оранжевые» на Украине или «розовые» в Грузии в момент совершения революций обеспечили себе стартовые позиции в четырех областях:

• физической (кадры, собранные под проведение сетевых операций в самых разных сегментах общества, – в основном молодежь);

• информационной (контроль над СМИ и обширные системы интернет-сайтов);

• когнитивной (психологическое воздействие – назревшие перемены и призыв к личной активности, противопоставленной коррумпированной бюрократии свергаемых режимов);

• социальной (мобилизация различных и разнородных групп населения, объединенных по этническому, культурному, социальному, религиозному, профессиональному признаку).

Американские сети сводят эти четыре параметра воедино, действуя на каждом уровне с помощью различных стратегий – максимально диверсифицируя подходы. При этом они достигают эффективного управления сложнейшими конгломератами разрозненных и подчас противоречивых сил: левых, правых, молодежных, националистических, религиозных, профессиональных, субкультурных и т. д. Новизной здесь обладает именно способность активизации в заданном месте и в заданное время противоречивых и разнородных социальных групп, подчас с диаметрально противоположными взглядами – националистов и демократов, религиозных экстремистов и поборников «прав человека», либералов и сторонников диктатуры, аполитичных студентов и политических фанатиков-маргиналов и т. д.

На сегодня пространством активного развертывания американских сетей стала сама Россия. США реализуют это по трем причинам:

• чтобы, манипулируя кризисом в России, воспрепятствовать дальнейшим шагам по распространению и возврату влияния Москвы на постсоветском пространстве;