Андрей Фурсов - Стратегия «большого рывка»

Есть еще некоторые преходящие обстоятельства, без осознания которых просто невозможно осуществить поставленную задачу. Несмотря на то, что я являюсь давним и убежденным сторонником «теории длинных волн», хочу отметить, что особенность переживаемого момента еще заключается в том, что мы не только находимся в стадии «кондратьевской зимы», но переживаем к тому же кризис другого рода — парадигмальный кризис. Действительно, кризис нынешней финансово-экономической парадигмы в этом смысле не является типичным, он является уникальным. Понятны его истоки и краеугольный камень: это 1971 год — отказ всей мировой системы от какого бы то ни было твердого обеспечения валюты. Дальше наступает эпоха чистой пирамиды, делания денег из воздуха. Финансизация всей нашей жизни приводит к мощнейшему дисбалансу самого устройства экономической системы. Надстроечное становится базовым, мотивации начинают смещаться от производственной деятельности в сторону циничных механизмов зарабатывания денег. Вместо хозяйства и экономики мы переходим к крематистике. Все это сконцентрировано, и к тому же в глобальных масштабах.

Поэтому период, который мы переживаем, — это последняя капля, та соломинка, которая переломила хребет верблюду. Это действительно точка бифуркации, когда дальше существовать с данной финансово-экономической парадигмой мы просто не можем.

Поэтому у нас двойной шанс. Действительно, «кондратьевская зима», помноженная на способность России к рывку, дает нам шанс для опережающего развития. Ко всему прочему этот кризис финансово-экономической парадигмы необычным образом меняет карточный расклад на столе. То, что вчера казалось незыблемым: вот финансовая власть — она вот там, накопленные резервы тут, возможности ограниченные там, — все это может в короткое время перейти в иное качественное состояние.

И важно сейчас быть среди тех, кто управляет этим дискурсом и предлагает решение проблемы с финансово-денежными механизмами в глобальном масштабе. Тот, кто будет первым, получит очевидные преимущества. Когда утверждают, что у нас нет денег в нужном масштабе, — это ерунда. Не говоря уже о том, что мы за эти двадцать лет реформ делали все, что угодно, только не пытались построить суверенную финансовую систему. Здесь, повторяю, кроются абсолютно новые возможности. Понятно, что успех достижим при сплочении общества, при сверхзадаче, сверхидее, сверхценности — это должен быть мобилизационный проект.

Еще один аспект, которого я хочу коснуться, перекликается с тем, что говорил Михаил Делягин. Нужна серьезная коррекция социально-экономических отношений общества. Нужна гораздо более гармоничная модель отношений, гармоничная, в том числе, и с точки зрения самой русской цивилизации. В рамках реализации мобилизационной модели не могут на первом месте стоять разъединяющие механизмы конкуренции. Потому что это механизмы отчуждения, войны всех против всех, атомизации общества. Абсолютно очевидно, что приоритет должен быть отдан солидарным механизмам, которые способствуют концентрации усилий и объединению на общих целях, задачах.

Нужно культивирование трудовой этики, свершений, созидания вместо существующего ныне культа успеха. Здесь говорилось о соотношении СМИ у разных сил. А результатом этого является что? Молодое поколение воспитывается на понимании мира как разделенного на «виннеров» и «лузеров», на победителей и побежденных. Абсолютно неважно, каким путем ты успеха добился и по какой причине ты этого успеха не добился, просто по факту. Это дает совершенно другую, искаженнуюмотивацию жизни. С таким материалом мы не сможем никакого рывка, никакого мобилизационного проекта совершить. Скажу больше: с таким материалом мы однозначно идем в могилу, к разложению общества как такового.

Возникает последний вопрос: что минимально необходимо сделать? Замечу, что совершенно нетерпима нынешняя чудовищная степень социального и имущественного расслоения. Кому-то кажется, что это дискурс левый. Это не левый дискурс, это настоящий консервативный дискурс. Общество, которое до такой степени расколото по имущественному признаку, когда в мегаполисах соотношение между доходами 10 % самых низких и самых высоких получателей доходов в 30–40 раз, а по стране в целом в 70–80 раз, при том, что в странах Северной Европы в 4–6 раз, — такое общество не может никаких мотивационных механизмов породить внутри себя. Оно не может жить необходимыми для мобилизационного проекта категориями: общих целей, общего дела, общего блага. Только эти принципы, а они имеют самое высокое духовное измерение, позволят нам совершить рывок.

Итак, замечу: есть прямая взаимосвязь между идеологией и технологией — технократическим подходом.

Валерий Коровин, директор Центра геополитических экспертиз:

Меня удивили слова Шамиля Султанова, о том, что мы живем в обществе, где нет единой идеологии. К сожалению, я вынужден согласиться и констатировать некие причины этого.

Мы недооцениваем функцию либералов в нашем обществе, а она чудовищна и тотальна. И мы не придем к модели единой идеологии до тех пор, пока не вычистим либералов отовсюду. Дело в том, что либералы эпохи модерна, конечно, нанесли колоссальный урон нашему государству, удалив в принципе Бога из критериев, на которые мы ориентировались несколько столетий до этого, оставив некую субъектнообъектную пару в качестве основного ориентира.

Но что мы видим сегодня? Наступила эпоха постмодерна, и даже эта субъектно-объектная пара «разум и рациональность» поставлены сегодня либералами под сомнение. По сути мы оказались в обществе, где нет критериев оценки и нет субъекта. То есть мы не можем решить и определить, правильно действуем или нет, потому что нет критериев. Мы не можем ориентироваться ни на какие базовые принципы, потому что религия отменена давно, и даже рациональность и разум поставлены под сомнение. И сегодня на наших глазах происходит размытие последних ориентиров, последних центров, а именно — нашей власти. Что бы власть ни делала, либерализм, трансформировавшийся в постлиберализм, сразу ставит это под сомнение, высмеивает и размывает огромным количеством деструктивных мемов. Заявления и президента, и любого политического руководителя, и в целом действия государства высмеиваются в самом своем начале.

Тут есть одна очень серьезная угроза. Здесь уже говорилось, что наш народ изначально консервативен и стоит на традиционалистских базовых принципах. Видя этот тренд — патриотический, консервативный, — либералы, исключительно конъюнктурная биомасса, начинают трансформироваться в этом ключе: они мимикрируют, преображаются под патриотический дискурс, вливаясь в него, вновь размывая его и ставя под сомнение. И одна из главных наших задач — выявлять этих либералов, мимикрировавших под патриотов и консерваторов, выводить их на свет, разоблачать и указывать на них власти, которая должна карающим образом вычищать их отовсюду.