Валерий Шамбаров - День народного единства. Преодоление смуты

Командование шведами принял Бернгардт Саксен-Веймарский. Призвал отомстить за любимого короля. Атака была бешеной, полки в едином порыве опрокинули неприятеля по всему фронту, а на батареях у имперцев взорвались боеприпасы. Они обратились в бегство. Но к Валленштайну спешили новые подкрепления — корпус фельдмаршала Паппенгайма. Это был безудержный забияка и дуэлянт, получивший в разные времена более 100 ран, люди удивлялись, что он дожил до 38 лет. Поняв, что опаздывает к битве, он приказал корпусу идти следом и помчался вперед с конным отрядом. Врубился в самую мешанину и был ранен очередной раз — смертельно. Успел узнать, что Густав Адольф погиб, и умер со словами: «Я счастлив». Но шведов самоубийственная атака Паппенгайма задержала. Валленштайн успел остановить и привести в порядок бегущих. И еще раз отбросить врага на исходные рубежи.

Однако Бернгардт понимал, что отступить в такой ситуации — значит быть добитыми. Свел по два батальона в один и вечером снова атаковал — сражение уже шло прямо на массах трупов, устилающих равнину. И прервала его лишь ночь. Валленштайн подсчитал свои потери, узнал, что к шведам идет еще б тыс. подмоги, снялся и увел остатки солдат в Чехию. Преследовать его Бернгардт не смог. Тем не менее обе стороны объявили себя победителями. Одни — поскольку поле боя осталось за ними, другие — поскольку убили шведского короля.

Гибель Густава II Адольфа вызвала серьезные политические перемены. Его вдова, Мария Элеонора Бранденбургская, ограниченная и сумасбродная особа, немало отравлявшая жизнь мужа (возможно, это было одной из причин его постоянного стремления куда-нибудь на войну, подальше от дворца), тут же уехала из Стокгольма в родной Бранденбург искать поклонников и крутить романы. А малолетнюю наследницу Христину бросила на попечение дальних родственников. Фактическим правителем страны стал канцлер Оксеншерна.

В выигрыше оказалась Франция. Теперь-то Ришелье переиграл Филарета. Кардиналу вовсе не улыбалось, чтобы шведы ушли громить Польшу. В Варшаве он держал своих агентов, подкармливал профранцузскую партию и надеялся перетянуть Речь Посполитую под свое влияние так же, как германскую Католическую лигу. А шведские войска по замыслам Ришелье должны были остаться в Германии, продолжая ее дестабилизировать. Начались переговоры с Оксеншерной, и были поставлены условия — субсидии будут выплачиваться лишь при выполнении французских требований. Канцлер оказался более покладистым, чем покойный король. Он и сам был настроен антироссийски, являлся противником союза с царем — полагая, что победа над поляками усилит Москву. А главную возможность приобретений для Швеции видел в Германии. Поэтому он отказался от договоренностей Густава Адольфа о совместных действиях с Россией, и в апреле 1633 г. при посредничестве Франции был заключен договор о создании Гайльброннской лиги из Швеции и немецких протестантских княжеств.

И проекты Ришелье стали осуществляться. Шведские отряды разошлись по Германии, вторглись в Эльзас. Мелкие немецкие владетели метнулись под крыло французов. Трирский архиепископ, Базельский епископ, герцог Вюртембергский, граф Ганау, города Хагенау и Саверн признали протекторат Людовика и разрешили разместить у себя французские гарнизоны. А раскрывшийся тайный брак Гастона Орлеанского и Маргариты Водемон кардинал объявил нарушением прежних договоров со стороны Лотарингии. Опять двинул армию на Нанси, и Карл IV отрекся от престола, превратился в простого кондотьера и ушел с полком на службу к императору. Отрекся он в пользу брата, Николя Франсуа. Но тот под надзором французов чувствовал себя слишком неуютно, опасаясь за жизнь. И сбежал в Италию. Фактически Лотарингия и большая часть Эльзаса оказались аннексированными Людовиком.

Исчезла и угроза смуты. У Марии Медичи и Гастона денег не было, оба влезли в долги. Мария торговалась с Валленштайном, обещая за помощь Мец, Туль и Верден, но тот считал, что плата слишком мала. А потом барона де Курменена, который вел эти переговоры, шпионы кардинала похитили. Увезли во Францию и казнили. Мария перенацелилась на то, чтобы уничтожить лично Ришелье. Трижды засылала наемных убийц, но все попытки кончились провалом. И королева-мать, похоже, совсем сбрендила. Обращалась к колдунам, чтобы навести на кардинала порчу. Поручила агентам выкрасть и доставить в Брюссель племянницу и пассию Ришелье г-жу Комбале, чтобы сделать заложницей и заставить его уйти с поста — или отыграться на ней, замучив какими-нибудь изощренными пытками. И опять не выгорело.

Наконец Мария окончательно подорвала свою репутацию — заподозрив измену, приказала казнить капитана своей гвардии барона де Гепреза (у этой дуры тоже была своя гвардия из 20 дворян). Тут уж возмутилось правительство Фландрии — на чужой территории распоряжаться жизнями людей было не совсем этично. А Ришелье, сменив кнут на пряник, объявил амнистию раскаявшимся эмигрантам, окружение Марии стало таять. Затем перекупили Гастона. Он вдруг объявил соратникам, что из патриотизма не может выступать против родины в союзе с испанцами, и удрал во Францию, оставив с носом многочисленных кредиторов.

А Валленштайну после битвы при Люцене пришлось заново формировать и обучать армию, чем он и занимался весь 1633 г. Он теперь осторожничал, предпринимая против шведов лишь отдельные диверсии. И, вопреки приказам императора, не шел разорять Саксонию, разумно рассчитав, что ее колеблющегося герцога можно переманить на свою сторону, что дало Ришелье возможность устранить эту опасную для его планов фигуру. Не без участия французов князья Католической лиги, враги Валленштайна, провернули интригу, убедив императора, что подобное поведение полководца и отсутствие видимых успехов доказывают его измену. В феврале 1634 г. Фердинанд отстранил его от командования. И послал отряд наемных убийц, которые ворвались в замок Эгер, вырезали всю прислугу и приближенных и прикончили Валленштайна в его спальне.

Международная обстановка, выглядевшая столь благоприятной для России, очень быстро изменилась. В Польше кончилось «бескоролевье», на трон был избран Владислав IV. Причем немалую роль в его избрании сыграло то, что он сохранял титул «царя московского»: отец перед смертью специально благословил его украденной шапкой Мономаха. Но восшествие на престол Владислава немедленно сказалось на настроениях украинского казачества, которое именно с ним связывало надежды на улучшение. А вдобавок ко всему Киевским митрополитом стал Петр Могила, поборник православия и видный просветитель, но при этом настроенный антироссийски. Он стоял за то, что обеспечения прав церкви и православной веры надо добиваться только легитимными путями и в рамках Речи Посполитой — через просвещение, короля, законодательные органы. Так что и митрополит призывал теперь малороссов к лояльности. И масштабное восстание, вроде бы готовое вспыхнуть на Украине, не состоялось. Наоборот, казачество выразило готовность поддержать «своего» Владислава, дабы заслужить ожидаемые от него милости и поблажки.