Валерий Шамбаров - День народного единства. Преодоление смуты

Карл победил и утвердился в 50 км от Лондона. И если бы действовал решительно, мог тотчас занять столицу и навести порядок. Но и военные способности роялистов оставляли желать лучшего. Так вот сразу идти на Лондон они не рискнули и решили сперва очистить от противника остальную страну. В результате худо пришлось простонародью. Ему-то были глубоко по барабану все «гарантии», либеральные теории, политическая грызня. Зато парламент начал усиленно собирать налоги «для защиты короля», король собирал «для собственной защиты», и повсюду бродили отряды двух армий, обирая крестьян.

На континенте успехи антигабсбургской коалиции опять застопорились. Каталонцы, почувствовав на себе прелести французской оккупации, быстро одумались, начали партизанскую войну или переходили на сторону испанцев. Войска Людовика потерпели поражение при Лериде и Таррагоне, сам король и кардинал с главными силами надолго застряли, осаждая каталонскую крепость Перпиньян. Правда, в Германии имперцев оттягивали на себя шведы, раз за разом вторгаясь с севера и опустошая все на своем пути, но умер Бернгардт Саксен-Веймарский. Его сын Гебриан возобновил договор с Францией, однако авторитет имел куда меньший, чем у отца, многие солдаты от него разбежались.

А в Кельне умерла Мария Медичи. В нищете, в долгах. Причем Кельн был одним из тех городов, где действовали упоминавшиеся законы, запрещавшие хоронить нерасплатившихся должников. И экс-королева под них попала. Несколько месяцев ее труп валялся в соответствующем «хранилище» с телами других бедняков. Наконец Ришелье подсказал Людовику, что все-таки некрасиво, если мать короля где-то разлагается без погребения. Отправили уполномоченного с большой суммой денег, и лишь после удовлетворения кредиторов кельнские власти разрешили вывезти гроб во Францию. Похоронили рядом с убитым ею мужем. Свою прежнюю покровительницу, а потом противницу кардинал пережил всего на полгода. Он еще успел взять Перпиньян. Но здоровье, подорванное непомерной работой, сдавало, при осаде Ришелье стал болеть от осенней сырости, а в декабре 1642 г. началось воспаление легких, которое и свело его в могилу. Перед смертью он посоветовал королю назначить своим преемником Мазарини. Ну а огромнейшее состояние, правдами и неправдами сколоченное покойным премьером, быстро пошло прахом. Львиную его долю под разными предлогами урвал не кто иной, как рыдавший над гробом Людовик. И Анна Австрийская тоже себя не забыла.

Прахом пошли и начинания Ришелье по наведению порядка в стране. Король давно уже смотрел сквозь пальцы на возобновившиеся дуэли, а теперь амнистировал, возвращая из ссылок и выпуская из тюрем, всех опальных, заговорщиков, оппозиционеров. Может, и больше бед натворил бы, но и сам вскоре заболел. И в мае 1643 г. Людовика XIII не стало. Да еще и напоследок он успел подгадить, назначив в регентский совет при пятилетнем Людовике XIV все тех же своих родственничков — Гастона, Конде, Конти… Хотя фактически мальчик остался на руках матери и премьера Мазарини. В общем, ситуация получилась точно такая же, как после смерти Генриха IV — не любимые народом иностранка-королева, иностранец-премьер и свора «своих», французских, хищных дядей короля, тут же взявшихся качать свои права, раздувать амбиции и требовать подачек. Наглость принцев доходила до того, что де Бофор, внебрачный внук Генриха IV, публично хвастал, что переспит с королевой. А поскольку Анна, в отличие от французской знати, следовала итальянским обычаям и периодически мылась (в маленькой бадье, наподобие нынешних детских ванночек), Бофор, подкупив прислугу, подглядывал за ней при купании, а потом расписывал подробности ее тела в доказательство, что уже переспал с ней.

Вдобавок и внутреннее состояние государства было катастрофическим. Французы изнемогали от поборов, и после кончины Людовика многие сочли, что и налоги умерли вместе с королем, отказываясь их платить. Начались бунты в Аквитании, Арманьяке, Бретани, Нижнем Пуату. В Туре после введения нового налога на вино восставшие граждане собрали войско во главе с «капитаном Сабо». Примыкали и дворяне, маркиза Помпадур сама запретила крестьянам на своих землях платить подати в казну. Возникла опасность, что бунташными настроениями воспользуются принцы и развяжут крупную междоусобицу.

Но Анна и Мазарини оказались более толковым и энергичным дуэтом, чем Мария Медичи и Кончини. Мятежи немедленно подавили войсками, снимая их с фронта. В г. Пардияк повстанцев перебили, в г. Марэ сожгли дома и перевешали всех подстрекателей, «армию капитана Сабо» разбили в первой же стычке, а самого его приговорили к повешению и посмертному сожжению. Туда, где отказывались платить, посылали судебных исполнителей для конфискаций и размещали на постой солдат. С принцами и знатью тоже обошлись решительно. Тех, кто полез в заговоры, сослали кого куда, наглеца Бофора упрятали в Бастилию на 5 лет. Состав регентского совета, назначенный мужем, Анна безо всяких церемоний разогнала, а председателем совета назначила Мазарини. Власть сконцентрировалась в руках королевы и премьера. Существовала ли между ними более близкая связь, достоверных данных нет. В данном случае скорее это было клеветой их врагов. Оба они были политиками и не могли не понимать, как важно было бы принцам заполучить подобный козырь. Поэтому даже для докладов по государственным делам Анна всегда принимала Мазарини в присутствии третьих лиц, а не тет-а-тет.

Голландцы, как у них водилось, отнеслись к новой союзнице, Португалии, чрезвычайно «дружески». Продолжали теснить португальцев в Африке, а нидерландская Ост-Индская компания заключила союз с султаном Джохора, ударила на португальскую Малакку и захватила ее. Султану за помощь уступили земли на юге Малаккского полуострова — и стравили его с соседним государством Джамби. Что привело к поражению и упадку Джохора. Компания укрепляла позиции и в других местах. Ее столица Батавия формально располагалась на территории султаната Матарама, но он постепенно хирел, и голландцы давили на султана, пока тот не признал захваченные земли их собственностью.

Искали новые объекты для экспансии, попутно совершив ряд открытий. По инициативе губернатора Батавии Ван Димена было организовано две экспедиции Тасмана, который исследовал берега Австралии, открыл Новую Зеландию и Тасманию — назвав ее в угоду начальству землей Ван Димена. Однако новозеландцы были воинственны и сильны, а на Тасмании подходящих источников быстрого выкачивания прибылей обнаружено не было, поэтому тасманийцы получили возможность спокойно жить на своей земле до 1850-х гг., когда их поголовно перебили высококультурные англичане, объявив «нелюдями».